Генерал Луненко, начальник областного управления внутренних дел, уточнил:
— Значит, таки система, а не один-два случая? И кто же изобрел подобный бизнес?
— Увы, механизм преступления обдуман и отработан. И, как вы понимаете, на уровне санитарки подобные манипуляции не проделаешь…
— Что вы хотите этим сказать? — вмешался шеф прокуратуры. — Вы, полагаю, знаете, кто заведует роддомом?
— Знаю, разумеется. Томашевская Ярослава Ивановна. Не берусь утверждать, что она и есть автор этой идеи, но ее главный вдохновитель и исполнитель — безусловно. Она же, как известно, родная сестра заведующего облздравом.
Наступившая тишина сулила многое. Скворцов коротко взглянул на Иволгина, затем на Иванцива. Кажется, удалось! Своевременным было и решительное вмешательство Никулина, как бы расставившего недостающие точки над «i».
Воду в ступе толкли еще часа три. Но главная цель была достигнута намного раньше, когда все, в конце концов, дружно переключились на роддом.
Молодец Фоменчук! Поработал добросовестно, копал умело, глубоко. Скворцов, правда, сомневался в причастности Томашевской к убийству Черноусовой. Да, пробежала, судя по ряду показаний, между коллегами черная кошка, да, угрожала Томашевская Черноусовой, при свидетелях, свести старые счеты. Но сыщик больше склонялся к мысли, что каждая из этих титулованных тигриц вела собственную выгодную ей партию и вряд ли их пути пересекались. Хотя вовсе игнорировать эту версию, он понимал, никак нельзя. К тому же удар по голове Черноусовой был нанесен, как утверждал эксперт и патологоанатом, профессионально.
Знал Скворцов по собственному опыту и то, сколь жестоки бывают женщины при свершении преступления. Расчетливы и коварны. До сих пор его охватывал подсознательный ужас при одном воспоминании о молодой, красивой женщине, убившей собственного полугодовалого сына. Никак не может выбросить из памяти ее бесстрастное лицо, большие холодные глаза с синими подведенными веками, ее «рукотворный» яркий румянец, чувственный темно-вишневый рот.
Валентин провел ладонью по собственному лицу, как бы снимая непрошеное воспоминание, и вслушался в пространную прокурорскую речь:
— Убедить меня вам удалось, но предупреждаю: осторожность и взвешенность. И сфера весьма деликатная, и репутации весьма… Короче, никакой самодеятельности! Без ведома районной прокуратуры ни шагу…
Разумеется, прокурор не обошел вниманием и дело об убийстве Черноусовой, ради чего и было созвано нынешнее совещание. Но разнос, учиненный им, был отнюдь не смертельным и, главное, не последовало никаких оргмер, от следствия никого не отстранили, дело об убийстве не спихнули Киеву.
