- Мусульманин, коли скаред, десять кяфыров переску-пердяйничает. Поэтому и баит про скупердяя сложили, - объяснил Асхат.
Земле не забыть ненасытного скрягу, Поскольку земля проглотила беднягу.
Вот увидите, и этого когда-нибудь сглотнет.
Мы поднимались все дальше, в город. Подходили и подолгу глядели в окна калачных лавок, крутились возле домов, откуда разносился запах свежевыпеченного хлеба. Но никому мы не приглянулись, никто нас к себе не зазывал. Где же русские, которые калачи раздают? Есть же они гдето! Не может быть, чтоб не было! Это же в голове не умещается: из такого далека притащиться, ходить - слюни подбирать, и отправиться восвояси, несолоно хлебавши?!
Будто мои мысли угадав, Хамитьян сказал:
- Наверное, мы искать не умеем... Надо у людей поспрашивать.
- Что тебе праздник - заблудившийся теленок, что ли? Его искать нечего. Он сам издалека сиять, лучами играть должен, к себе звать, кричать: "Я здесь!" Все, ребята, прошла свадьба, и объедки доели! Опоздали, кончился праздник. Вассалям! - поставил печать предводитель.
Сказал он так, и у меня сразу все суставы заныли, голод и жажда враз подступили, и солнце сквозь рубашку, мало кожу - до костей прошивает. У других тоже дела не слаще.
Мы рядком уселись на крыльце какого-то дома с закрытыми ставнями.
- Давай моего родственника найдем, - сказал Ануар, - пожарную каланчу только разыщем... На один-то самовар чая не поскупится.
Пожарную каланчу разыскали быстро. Но человека в золотой короне, сидящего наверху, не увидели. Мы долго, вытянув шеи, высматривали Ануарова родственника. Так и не показался.
- Может, упал да покалечился? - недоуменно сказал Ануар. - Э-эй! Янбирде-агай, где ты-ы?
- Коль в Янбирде умишко есть - даст вем сразу нам поесть, - пошутил было Асхат. Но нам было не до шуток. Никто не засмеялся.
- Янбирде-агай! Это я - Ануар! Я из деревни пришел!..
- Чего орешь дурным голосом, надорвешься!.. Марш! Марш отсюда! Нет тут никакого Янбирде... - такими словами прогнал нас вышедший из больших красных ворот усатый дядька-пожарник. Подумаешь, нацепил ремень с медной бляхой и заносится.
На том поиски родни было уже закончились, но тут Валетдин решился:
- Раз не повезло, ребята, в другой повезет, пойдемте к моему свату, который в каменной мечети с двумя минаретами печи топит, нашего кусюмского свата он близкий сват.
- Кто же в такую жару печи топит? Твой сват давно уже в деревню уехал, наверное, - сказал Насип.
