Да, намек Василина понятен. Слишком прозрачен и, конечно же, ждет, что отвечу, — вон насторожен и возбужден. А что ему отвечать?..
Янов, повернувшись, взял со стола бумагу.
— Вот постановление...
— Постановление? Уже?
Янов увидел, как дрожали пальцы Василина, когда тот взял бумагу.
Прошли всего секунды, голос Василина заставил обернуться Янова. Василин сказал по слогам:
— Про-чи-тал. — Лицо землисто-серое, непроницаемое.
— Тогда... десять дней хватит? Доложите Военному совету, а после ответим в Генштаб и в Правительство. Если будут вопросы, заходите.
Нет, у него не было вопросов, и заходить ему совсем не хотелось, и на дачу в сплошном машинном потоке ехал с перекипавшей злостью: казалось, он был переполнен ею, как бурдюк, ткни — и брызнет, и ничто уже не удержит, польется гнев неудержимо, бешено. Да, правительственное решение: прекратить дальнейшие испытания зенитно-пушечного комплекса «Сатурн» как неперспективной системы... «Неперспективной!» Да еще и с предупреждением, хоть и деликатным: мол, кое-кто «тормозил» свертывание работ... И тут Кравцова, этого циркача, рук дело?
Он успел подняться на второй этаж дачи, пройти в свой кабинет, подумал: хорошо, проскользнул, не замеченный женой, сейчас приляжет на застеленную клетчатым пледом тахту. Но лишь расстегнул китель, сердито проталкивая в петли золоченые, дутые с гербами пуговицы, на пороге появилась Анна Лукинична. Взглянув на меловое, опалое лицо мужа, запричитала:
— Папочка! Да что с тобой?.. Что?!
Все, «ткнули». Он почувствовал словно тупой удар в груди, отдавшийся во всем теле, повернулся, бросил уже: «Да, черт бы...» И тут, странно, в горло ему будто вставили невидимый кляп, и он, синея, судорожно хватаясь за спинку стула, стал оседать размягченным кулем...
Очнулся уже на тахте, среди подушек, раздетый, в расселине незастегнутой рубашки проступала сметанно-белая, рыхловатая от жирка грудь в колечках темных волос. Пахло нашатырным спиртом. И такая была слабость, пустота, будто взрывом вынесло все — желания, силу, злость. Но беспокойство, теплившееся еще крошечным комочком, сработало: «Поползет слушок: Василина из-за «Сатурна» кондрашка хватила...» И, не глядя на горестно, по-старушечьи осунувшуюся жену, слабым голосом спросил: — Врачам не звонила?
— Не звонила, не успела. Да что же это, папочка, с тобой?
Она хотела по привычке всхлипнуть, омочить глаза — веки уже порозовели, — но он остановил ее вялым движением бескровной руки, лежавшей на одеяле.
