Битва - Николай Андреевич Горбачев

7 апреля 195… года

Шантарск, Шантарск… Название это не выходит из головы, прилипло к языку — повторяю, как заведенный. Ну и место! Сушь и степь — забытая богом земля. Молчу несколько минут, словно меня огрели по голове, отшибли дар речи. Молчу, а полковник Шубин, начальник военно-строительного управления, встретивший меня на областном аэродроме и доставивший на вертолете сюда, на экспериментальную точку, по-деловому, не обращая внимания на мой шок, показывал, пояснял… Впрочем, показывать и пояснять было нечего: сборно-щитовая желтая казарма — гостиница, как ее назвал Шубин; желтый барак с запыленными окнами — экспериментальный корпус; два-три подсобных домика, горы кирпича, бетонных плит, досок, проволоки, труб, торосы ящиков с аппаратурой… А вокруг — вертись на все четыре стороны, хоть шею сломай, — круглый стол, на нем рыжие остюки чия, кочкарник, выгоревшие заросли степной травы. И каленое марево, как в бане…

Вертолет стоял, дожидаясь Шубина, медленно крутился винт с отвислыми лопастями: Шубин сейчас улетит на свои строительные объекты, а мне оставаться тут. Шубин — строитель известный, построил не один объект, Кара-Суй тоже на его счету. Он словно бы весь просох, пропитался степью, травами, солнцем — жилистый, неугомонный, дотошный, беспокойный… Еще в вертолете, пересиливая гул двигателя, он объяснял, где и какие будут точки, каким станет городок испытателей, где пройдут дороги, какой построят аэродром… А с воздуха виднелись одни строительные островки — котлованы, опалубки, нагромождения бетонных плит, строительные леса, машины, будто малые букашки. Увидел несколько бело-серых клубов — явно взрывов.

— Головную точку закладываем! — заметив мое недоумение, прокричал Шубин мне в ухо. — Мои капитаны рвут. Настоящий ад! Ну да теперь веселей: конструкторы, монтажники бригады появились! Живые люди.

Живые люди… Привлеченные вертолетом, они подходили, словно являлись из нор — из казармы-гостиницы, из барака — экспериментального корпуса, из подсобных домиков, — загорелые, спаленные солнцем, одетые просто, неказисто. Образовалась внушительная толпа, будто собрались на митинг сюда, на выгоревшую, выбитую твердь, под зной, от которого глохло в ушах.

Прожженным лицом Щубин засветился в улыбке, вскинул руку к фуражке:

— Здравствуйте, товарищи! Вот доставил вам начальство… — И поглядел на меня: мол, давай, выходи из шока, говори что-то людям.

Действительно, надо играть роль… Обошел всех, пожал руки, в конце сказал, настраиваясь на шутливый лад: