— Пожалуйста. Я свою книгу выбрать успею.
Юля заставила себя проглотить слезы и, будто бы что-то поправляя на книжном стеллаже, отвернулась:
— Одну минуточку. Я сейчас…
Ушла. А между Баклановым и Русовым повисла тишина. Филипп, усмехнувшись, опросил:
— Значит, решили приобщиться к местной культуре? Ничего библиотека, да?
— Вижу, — ответил Русов и подумал, что надо бы какое-то другое слово сказать, а не это. А Бакланов скользнул зелеными глазами мимо лица Андрея, неприязненно решив: «Ишь ты, какой наблюдательный! Шустряк парень!»
Юля вышла из-за стеллажей. Подчеркнуто спокойная, строгая. Вот только чуточку покрасневшие глаза выдавали ее да еще руки, не находившие места.
— Я вас слушаю, — сказала она Андрею.
— Да вот хотел бы записаться в вашу библиотеку… Это можно?
— Да. Сейчас запишу.
Тонкими пальцами выбрала она из пачки чистую карточку и ровным красивым почерком занесла все данные.
— Какие книги вас интересуют?
— Учебники за десятый класс по литературе и математике и что-нибудь из художественной литературы по программе средней школы.
— Сейчас, подождите минуточку.
Голос ее потеплел. Она мельком взглянула на нового читателя. Широкоплечий парень. Спортивная прическа — «ежик». Обыкновенное, ничем не примечательное лицо…
«Вот, — подумала она, — еще один человек, мечтающий об институте. И не просто мечтающий… Интересно, в какой институт он хочет поступить?»
9
Стояли последние дни июня. Где-то возле больших и малых белых городов, возле жесткой, по-южному вызывающей зелени гор кипели, смеялись, блаженствовали пляжи. Люди, люди… Тысячи взрослых и маленьких, толстых и стройных, седых и юных обнимали мягкий песок, простирали к солнцу руки, подбрасывали вверх разноцветные мячи, кидались в голубизну радости, именуемой коротким словом — море. Здесь же, в степной, пустынной части южного побережья, дремали короткие тени, волны лизали ноздреватые камни.
Решетчатые крылья точно вросшего в берег локатора отвернулись от надоевшего им моря и задумчиво смотрели на далекие тополя совхоза. И вокруг, куда ни глянь, — лишь изрезанный морем каменистый берег. Ни туристской автомашины, ни палатки «дикаря». Только белые от солнца скалы да не разгоняемая ленивым ветром полуденная духота.
Из домика вышли двое солдат: высокий светловолосый и коренастый чубатый. Сели на скамейку, сняли майки, вытянули босые ноги.
— Слушай, Ника, как тебе нравится этот фельдмаршал? Мы-то думали, что хорошее скажет. И вот, извольте радоваться: товарищу Бакланову Родина доверила сегодня ночью с двух тридцати до четырех утра охранять самого себя и этого Русова. Во дает!
