Мама смеется:
— Увидишь!
Ага, думает Мишка. Дашка увидит. Вот она удивится. Тоже еще — котенок. Дашка сама разве была похожа на котенка? Скорее, на большую куклу из магазина. Только с моторчиком. А Дашка в куклы не играет. Игрушки ее вообще не интересуют — будь они хоть с моторчиком, хоть без. Ей бы кого-нибудь живого, мохнатого. Но никуда не денется, будет играть с пищащей, выбивающейся из всех пеленок куклой, как он играл. И даже нельзя будет нажать на кнопочку, чтобы выключить куклу ненадолго и поиграть во что-нибудь еще. Дашка лежала своей в кроватке, быстро-быстро перебирая ножками — пинетки так и летели с них. Мишка находил крошечные вязаные ботиночки то за диваном, то на телевизоре. Он просил Дашку не шевелиться хоть немножко, чтобы он мог снова натянуть ботинок. Но куда там! Продолжая молотить ножками что было сил, она отвечала ему длинной замысловатой фразой, в которой ни слова было не разобрать, хотя получалось громко — ее голосок звенел на весь дом. Мишка в недоумении спрашивал ее:
— Что? Что ты сказала?
Мама смеялась, глядя на него. Он и сейчас помнит, как смеялась. Ух! А он стоял и думал: ну и что смешного? Было даже обидно. Но лучше бы она всегда смеялась так, как тогда. Мама и сейчас много смеется. Но так, что смотришь на нее и ждешь, что вот-вот станет плакать. Или по шее тебе даст. А тогда просто смеялась, и все.
Дашка точно чувствует, что с котенком ее обманут — сама подыскивает себе какого-нибудь во дворе. Вдруг мамка передумает и разрешит? Мало ли, что сейчас она все время твердит Мишке, выпуская вас гулять: гляди, чтобы сестренка не таскала бродячих кошек…
А как углядишь? Ладно, если кошка проворная и сама ноги унесет, а заодно и слабое место свое — хвост, — нырнет скорей в подвальное окно. А то ведь есть такие, что сами к Дашке липнут. Она к ним:
— Кошенька, кошенька…
Кто их еще так называл? И кто когда так назовет? Вот и лезут они к Дашке на руки, трутся о ее щеки мохнатыми блохастыми щеками.
У Мишки от кошек потом лишай. Что интересно — таскает кошек одна Дашка, а лишай — у Мишки.
Мама ведет Мишку и Дашку в ближайшую поликлинику. Мишку надо лечить, а Дашку одну не оставишь — маленькая еще.
В поликлинике они занимают очередь в кабинет и долго терпеливо сидят — мама, конечно, сидит, Мишка и Дашка бегают туда-сюда по коридору. Но зато они не плачут, как другие дети. Мишка не может понять: плакать плохо, но здесь, если плачешь, никто тебе слова не скажет. А если смеешься и бегаешь по коридору, появится тетенька в зеленом халате, со шваброй и с ведром:
