Как ни удивительно, Иоанн о смерти и воскрешении Учителя повествует вполне обыденно. Но ведь тут речь-то идет о небывалом чуде! Почему оно выглядит столь заурядно? Что мешало евангелисту предоставить волю своей фантазии?
Но может быть, в евангелиях, не вошедших в официальный канон, чудесное воскрешение Иисуса описано как-то своеобразно? Нет вроде бы. Правда, в евангелии евреев сказано, что он сначала явился Иакову (своему брату), сказав несколько странные слова: «…сын человеческий восстал ото сна среди спящих». Словно бы Иисус не умер, а был в состоянии сна!
Впрочем, возможно, тут просто аллегорический образ смерти. А вот в апокрифическом Евангелии Петра воскрешение Учителя сопровождается целым рядом фантастических явлений (сошествие двух ангелов с небес, самостоятельное движение огромного креста…). В то же время есть и обычный рассказ о том, как Мария Магдалина с женщинами у раскрытого гроба Иисуса увидели сидящего юношу. Тут сразу две версии: фантастическая и реалистическая. Первая — наверняка вымышленная, ставшая легендой, а вторая…
В апокрифическом Евангелии от Филиппа автор, увлеченный религиозной философией, предстает человеком свободомыслящим. По его словам: «Незнание — рабство. Знание — это свобода». Он своеобразно толкует идею воскрешения из мертвых: «Те, кто говорят, что умрут сначала и воскреснут, заблуждаются. Если не получат сначала воскрешения, будучи еще живыми, (то) когда умирают — не получат ничего».
Вот о таком загадочном воскрешении из живых нам теперь и пора поговорить.
