В соответствии с этическим учением Аристотеля, Кнемон олицетворяет одну из порочных крайностей человеческого характера. Сострат же, и особенно Горгий, — разумная середина, та норма дружелюбия и любезности, которая необходима людям для устранения жизненных препятствий. Их доброе отношение к Кнемону и друг к другу разрешает комедийный конфликт.
Действие в комедии «Брюзга» развертывается не вполне традиционно. В прологе нет, как это обычно бывало в греческом театре, рассказа о предстоящих событиях, но лишь информация о положении дел. Таким образом, вопреки обыкновению, зрители комедии не знали, как будет развиваться действие. Это давало возможность строить комический эффект на неожиданных поворотах, причем зрители обманывались в своих предположениях, идущих по привычному руслу. В самом деле: в соответствии с традиционным мотивом у юноши должен быть помощник, добывающий для него девушку. Сострат в первой, экспозиционной сцене просит о помощи Хэрея. Прихлебатель в комедиях часто играет роль пособника молодого человека, это соответствовало традиционной схеме. Однако испуганный рассказом о бешеном нраве старика, Хэрей откладывает свои намерения «на завтра», а так как «завтра» в комедиях, как правило, не наступало и события пьесы укладывались в один день, то он навсегда исчезает со сцены.
Тогда намечается другой, не менее традиционный план устроить дела юноши: Сострат решает обратиться за советом к рабу Гете, ловкачу, которому всегда все удается. Зрители, зная обычное амплуа раба-интригана, довольно долго будут ждать, что Гета станет главной пружиной интриги. Но напрасно. Сострат не найдет слуги, а когда они встретятся, возникнут другие планы. Далее, познакомившись с Горгием, Сострат серьезно рассчитывает на его поддержку, но снова его расчеты не оправдываются. Таким образом, ни один из выдвинутых поэтом ходов, служащих обычно для развития интриги, не реализуется.
Впрочем, как только появилась надежда на помощь Горгия, действие повернуло на новый, совсем не традиционный путь: изысканный горожанин и щеголь, Сострат переодевается в грубую деревенскую овчину, берет непривычную для его рук тяжелую мотыку и отправляется работать в поле, чтобы привлечь внимание и расположение Кнемона. Зрители ждут эффекта от этого, пусть необычного плана, но, кроме двух блестящих комических сцен, маскарад Сострата ничего не дает. Кнемон, удрученный обилием посетителей, не вышел в поле, и влюбленный юноша напрасно надрывался на тяжелой работе под палящим солнцем. Правда, и Горгий и зрители узнали, что Сострат не только на словах, но и на деле исполнен доброй воли, благороден, не пренебрегает тяжелым трудом. Это немаловажная черта для комедий Менандра, всегда стремящегося показать, что его герой своими душевными качествами заслуживает счастья, которое выпадает на его долю.
