Вместе с Айседорой Дункан они вылетели на самолёте в Германию. Дункан руководила детской хореографической школой, и дети должны были прибыть за границу вслед за ними.
Непривычный к суматошной артистической жизни и частым переездам из одного города в другой, Есенин уставал от этого путешествия.
— Поверишь, минуты не мог уделить работе, — с горечью вздыхал он, хмуря лоб, — чтобы сесть за стол, за стихи. То гости мешают, то встречи и банкеты. А останешься с Изадорой! — и поговорить не о чем. Она по-русски ни бельмеса, я по-английски — тоже ни слова.
— Неужели ни слова?
— Понимать-то понимал, но разговаривал только на русском языке. Разве наш язык по богатству можно сравнить с любым иностранным? Там все — вундербар или — о-кэй. «Как вам нравится наш русский лес?» — «О-кэй!» — «А наша русская зима?» — «О-кэй!» — «А наши девушки?» Всё равно «о-кэй». В Берлине один немецкий драматург, собиравшийся в Москву, попросил меня найти такое слово, чтоб оно могло годиться в разговоре на любой случай. Подыскал я такое слово — чудесно. «Как вам русский лес?» — «Чудесно!» — «А девушки?» — «Чудесно!» По он почему-то каждый раз забывал и отвечал: «Чедузно». Бывало, спросишь: «Как вам наша русская зима?» — «Чедузно». Решил он всерьёз русским языком овладеть. Читает по самоучителю: «Я поехал в Украину». Поправляю его: «По-русски надо сказать — на Украину». — «Понял: не «в», а «на». Я поехал на Крым…» — «Не на Крым, а в Крым». — «Ага, понял. Я поехал в Кавказ…» — «В Кавказ не говорят. Правильно на Кавказ». — «Ясно. Я поехал на Сибирь». — «На Сибирь — нельзя. В Сибирь». Рассвирепел он: «Доннерветтер, когда — на, когда — в, какие же здесь правила?» — «А нет правил. Просто — на Кавказ и в Сибирь, на Украину и в Крым… Без всяких правил!» Нет, брат, ни одному иностранцу никогда не выучиться настоящему русскому языку! Это всё запоминается с детства. У них — о-кэй, вундербар, а у нас на это двадцать слов с различными оттенками найдется: чудесно, обворожительно, прекрасно, великолепно, волшебно, восхитительно, сказочно, бесподобно, дивно, и бог знает ещё сколько…
И так мне там тоскливо и тошно стало, просто невмоготу. Каждый день во сне вижу — то деревню, засыпанную снегом, то деда, то бабку с чёрным котом…
Напротив телеграфа мы спустились в подвальчик. Здесь за столом Есенин продолжил свой рассказ:
— По радио там с утра до вечера музыка, можешь слушать её в любом городе, на любом расстоянии, сидя в собственной квартире. Но меня грызла тоска. Нестерпимо тянуло домой! На родину. Где так хорошо. Так сказочно. Дивно. Прекрасно. Обворожительно. Бесподобно. Волшебно. Восхитительно…
