Пудик навсегда - Василий Викторович Сарычев

Василий САРЫЧЕВ

ПУДИК НАВСЕГДА

Он ушел к Янеку, Прокопу, близкому другу своему Курнилке – туда, где будут гонять невесомый мяч. А нам остается память – и чуть досадно, что говорят в основном о его душевности. Все правильно, но для футболиста важнее футбольное, а плеймейкера такого масштаба в «Динамо» моего детства не было. По таланту он был игрок сборной СССР, по значимости в командной игре равен Кипиани, Гаврилову, Буряку, Манучару Мачаидзе, Оганесяну – игрокам его дарования.

Глава 1. В МАСКЕ

Сменилось поколение, и те, кто не видел блистательного, моцартовского дара капитана минского «Динамо», могли обидно предположить, что клоунада – его удел. И с каждым разом меньше забавляли интервью о молодецких забавах тех, у кого головы стали белы, и даже не так впечатлила затея выйти на поле на седьмом десятке в календарном матче национального чемпионата.

Возможно, он не заметил, как втянулся. Или, что больше похоже на правду, по неведомой нам причине осознанно выбрал форму общения с миром. Таким, начиная с ярко поданного в девяносто седьмом году кича, он и был востребован у интервьюеров.

Все это было в том веке, а он не менялся, вызывая сомнения в отсутствии грима. Для того и маска, чтобы чужие не знали, как оно все на самом деле. Что творится в душе.

Он ведь был умный и тонкий, при всей нарочитой бесшабашности, но зачем-то все это прятался глубоко, чтоб не распознали, не развеяли представление, не подвигли хвалить и, что хуже, сочувствовать. Эта другая, интеллектуальная сторона проявлялась в мгновенной реакции в разговоре, и мелькнувшей начитанности, и не наносной душевности. Не просто так его продолжали ценить люди в самых разных командах и географических точках, и не на ровном месте любили работавшие под его присмотром юноши. И Капский не зря сам позвал оставшегося на распутье обратно в БАТЭ – при полном комплекте тренеров, второй раз в прежнюю реку.

А Пудышев по седьмому кругу все баял истории, старые и новые, в прежней своей стилистике – единственной, которой от него ждали. И, что удивительно, не из пальца высасывал: он был тот Мюнхгаузен, который не врет. В стилистике дело, вот в чем фокус: факты одни, а комедия или трагедия – определяет подача.

В подмосковном Калининграде, где он родился, размещалось особо важное СКБ ракетно-космических систем. Звучало красиво: бюро академика Королева, но самих академиков было негусто, а больше – крутившего гайки люда.

И папанька крутил, из семьи сбежавший вскоре после рождения первенца. Мать работала мотористкой – качала раствор. Тяжелая работа, весь день сына не видела – классическая уличная безотцовщина с самых ранних лет.