Неутомимый Морошкин | страница 15

— Всё, — говорил Морошкин. — Теперь ты моя собака. Я так долго тебя дожидался. Я не знал, что ты — собака. Я думал, может быть, ты — Яшка. Или Миля, который живёт внизу, в чёрном пианино. Или, может быть, Прохожий Доктор. Но теперь я знаю, что ты — собака. Мне с тобой ничего не страшно. Я буду заботиться о тебе, и нам будет хорошо вдвоём.

Собака лежала рядом. Она положила голову на вытянутые лапы и свесила на пол длинные бархатные уши. Она лежала так тихо, будто её вовсе нет рядом, но с той стороны, где она лежала, к Морошкину шло тепло. По этому теплу Морошкин и знал, что собака рядом. Собака спала. А может быть, она слышала всё, что говорил ей Морошкин, и тихонько покачивала головой в знак согласия.

…Когда мама и папа вернулись домой, они застали странную картину. В кресле крепко спал Морошкин, а рядом с ним, прижавшись к его ногам и свесив на пол длинные уши, спал неизвестный пёс.

Утром, когда Морошкин проснулся, первое, что он увидел, были чёрные блестящие глаза собаки. Они смотрели на него терпеливо и преданно.

— Вот, — сказал папа, — что получается: оставили тебя одного, а нашли вдвоём с собакой? Где ты её взял?

— Около дома. Под окнами.

Мама весело рассмеялась:

— Она на клумбе росла.

— Не росла, а сидела, — поправил Морошкин.

— И что же ты с ней делать собираешься? — спросил папа.

— Жить, — ответил Морошкин. — Зато табуретку можешь не делать.

Мама опять рассмеялась. Она была весёлая и часто смеялась.

— Лучше сделать сто табуреток. Собака-то — за ней ухаживать надо. А кто за ней ухаживать будет? Мы с папой работаем, я учусь в техникуме, у нас ещё общественные нагрузки…

Мама сунула шпильки в рот и промычала:

— …театр.

— Может, она охотничья? — с сомнением спросил папа. — Может, с ней на охоту можно ходить?

— На кого охотиться-то? — спросила мама.

— Да, действительно, охотиться не на кого. — Папа почесал подбородок. — Ну, может, она сторожевая, из неё сторож выйдет.

— Что сторожить-то? — опять спросила мама.

— М-да… — согласился папа.

— Выпустить её надо, — сказала мама.

— Нет! — крикнул Морошкин. — Нет! Нет!

— Ладно, Аня, — сказал папа, — что перед работой дискуссии разводить. Вечером придём и обсудим.

— Не обсудим, а выпустим, — сказала мама. — Мне только собаки не хватало. А ты не огорчайся, — обняла мама Морошкина, — не огорчайся. Я тебе немецкую куплю из нейлона.

— Не хочу из нейлона! — закричал Морошкин.