- Куда ты, Коленька? - всплеснула полными руками Ольга Вадимовна. Грязный, небритый. Лучше прими ванну, побрейся и - в чистую постельку. Успеешь нагуляться.
Родимцев терпеть не мог запретов, даже со стороны матери. Поэтому нелегко пришлось ему в заключении, немало синяков оставили на теле палки вертухаев. Правда, за три года обмяк, притерпелся, но сейчас хмель кружил голову.
- Нет, пойду!
Ольга Вадимовна загородила дверь, раскинула руки. На глазах - не успевшие высохнуть слезы.
- Коленька, прошу тебя... Одумайся.
Пьяно посмеиваясь, парень легко поднял мать, переставил её к входу в комнату. Щелкнул замком и вышел на лестничную площадку.
- Учти, до твоего возвращения спать не лягу! - крикнула вслед Ольга Вадимовна.
Николай промолчал. Если знакомство с неизвестной телкой состоится удачно, домой он до утра не возвратится...
* * *
Тыркин ожидал друга на скамейке. Сидел, посасывая пиво из банки и c любопытством изучал оккупировавшие детскую площадку легковушки. Особое внимание - "опель-кадету" салатового цвета. Будто приценивался. Семка с детства обожал машины, начиная с неповоротливых грузовиков и кончая инвалидными колясками. Мечтал о том, как развалится на водительском сидении, небрежно положит левую руку на раму окна, правую - на баранку.
- Гляди, дружан, какая машинешка? - завистливо кивнул он на "кадета". - Имущество одной телки, хозяйки магазина. Везет же, а?
- Везет, - согласился Родимцев. - Хочешь увести?
- Я бы с удовольствием, да, честно сказать, малость побаиваюсь. Один мой знакомый увел вшивый "запорожец" и отхватил пять лет на ушах. Тут сноровка нужна, а у меня - ни сноровки, ни опыта...
* * *
Дом, в котором, по описанию Тыркина, жила натальина подружка, находился в получасе ходьбы. Всю дорогу Семка взахлеб говорил о легковушках, со знанием дела сравнивал "бээмвушку" с "мерсом", "вольву" с "ауди". Николай помалкивал. Он ещё не привык к свободе, шел, забросив руки за спину, все время оглядывался - не идет ли следом конвоир?
Наконец, пришли! Зря боялся Окурок - девушка все ещё прогуливалась с уродливой таксой по берегу пруда. В летнем пиджаке, сверхкороткой юбчонке, с распущенными по плечам каштановыми волосами, в меру накрашенная она была чудо, как хороша. Будто вышла не прогулять псину, а на свидание.
Правда, при скудном дворовом освещении мудренно увидеть детали, но Родимцеву привиделся и золотой крестик на белоснежной груди красавицы, и пухлые, слегка тронутые помадой, губки, и нарядный модный пинджачок, и почему-то голубые глазки.
