Им бы расстреливать и расстреливать обоз, превращая и телеги, и скрывшихся за ними людей в месиво, но у командира шотландцев сэра Джона Стюарта не выдержали нервы, и он бросил своих людей в атаку, спешив их! Атака захлебнулась, следом бросились уже конные французы и тоже налетели на копья и огонь английских арбалетчиков. Фальстоф времени терять не стал, его контратака оказалась куда более удачной. Потери французов были велики, Ла Гир скрипел зубами, вспоминая, как пришлось удирать от годонов, рискуя в противном случае попросту попасть в плен!
Барон с интересом наблюдал, как кипит от негодования Жанна, слушая Ла Гира, в речи которого отдельные внятные слова оказались лишь вкраплениями в отборные ругательства. Разгоряченный Этьен был просто не способен следить за своими выражениями. Но не ругань возмущала Жанну, де Ре видел, что она понимает нелепость поведения шотландцев и французов, это казалось самым поразительным – юная девушка, почти дитя, явно понимала, что действовать нужно иначе.
– Жанна, а что ты бы сделала?
Она успела ответить, пока Ла Гир не вспомнил еще тысячу чертей:
– Предложила годонам сдаться.
От нового потока брани их спасло только то, что слова попросту застряли в горле Ла Гира, на мгновение бедолага потерял дар речи. Предлагать годонам сдаться вместо того, чтобы бить их?! И эта чокнутая собирается воевать с англичанами?!
Жиль снова опередил словесный поток неугомонного Этьена:
– Они бы отказались, тогда что?
– Тогда… нельзя было не только спешиваться, но и конными идти на штурм обоза!
Ла Гир с трудом проглотил все неизлившиеся бранные выражения и уставился на девушку, спокойно рассуждавшую на тему тактики боя:
– Нужно было навести много орудий сразу в одно место, разбить телеги там, потом передвинуть и повторить в других местах, потом еще… И все это время не сходить с коней и не приближаться к обозу. Тогда французы были бы готовы к атаке годонов…
Жиль едва сдержался, чтобы не зааплодировать. Деревенская девчонка оказалась умней прославленных военачальников! Конечно, хорошо говорить, сидя в башне замка, а не на поле боя, но далеко не все и в этом случае могли сообразить, что делать. Ла Гир тоже не сразу пришел в себя, но, когда поверил, что Дева способна не только убеждать в непротивлении, но и рассуждать, как опытный военачальник, разразился таким восхищенным потоком ругательств, что девушке поневоле пришлось закрыть уши руками. Но Этьена не остановить, восторг от сообразительности Девы фонтанировал из него несколько минут. Закончилось все заявлением, что если в Орлеане будет Дева, то годонам п…ц!
