Остаток пути я не бежал, а катился, вопя дурным голосом, отбивая бока, обрастая ссадинами и шишками. Взмыл с бугорка, как лыжник с трамплина... и завяз в молодом боярышнике.
Сознание оставалось где-то рядом. Все, закончил преследование. Я выбрался из «амортизатора» и начал вытряхивать звон из ушей. Прихрамывая, подбежал Корович, бросил под ноги потерянный мною «моссберг».
– Твоя клюка?
– Моя, спасибо...
– Ушел, гад... – Он свалился рядом, захлебывался кашлем, не в силах восстановить дыхание. – Нет уж, Михаил, уволь, такие пробежки уже не для нас... Старый конь, конечно, борозды не испортит... но, мне кажется, ты только что одну испортил...
Мы истерично хихикали, кашляли. Подбежал Шафранов – тоже на излете, хотя и помоложе нас с Коровичем. Бодание с осиной не прошло даром: на лбу у парня цвел шишак – словно вторая голова пробивалась из первой.
– Смешно, да? – Он повалился третьим и сразу начал рассуждать: – Вот так извивы сюжета... Топорков, мать его... разве возможно такое, командир?.. Как ты узнал, скажи?
– Наблюдательность... – простонал я, – интуиция... Ты должен был слышать про эти вещи...
– Дьявол... – Шафранов поднялся, уставился плавающим взглядом на заросли в сорока метрах – они не подавали признаков жизни. – Ну, и где теперь искать этого засранца?
– Нигде, – отозвался я. – Проспали предателя. Далеко он уже. Не волнуйтесь, мужики, бонусов Топоркову это бегство не прибавит... Куда он денется? Вернется в Мерзлый Ключ – загремит, как член нашей группы. Ах, скажет, я не только член группы Лугового, я еще работал на заговорщика Стрижака... Ему пойти просто некуда. Свяжется с подельниками Стрижака – так на хрена им этот засвеченный живчик? Убьют и в лесу закопают. Он сам это понимает. Сгинет в тайге Топорков – дело времени. Ему застрелиться даже не из чего...
– Жалко, что мы этого не увидим, – посетовал Корович.
Анюта и Степан бежали так же дружно, как пили виски намедни вечером. Едва не пробежали мимо. Мы окликнули их. Они упали, подползли. Анюта плакала, Степан, отфыркиваясь и повизгивая, счищал с себя мозги Хижняка. Все были здесь. Нет, не все! Арлине осталась со Стрижаком, а где-то там же – связанные бойцы Крупинина... Чертыхаясь, я наполнил обойму патронами. Мы ползли обратно по склону – бежать не было сил. День разгорался, солнце прорывалось сквозь шапки листвы, озаряя лес...
Сюрпризам в это утро не было конца. На полянке, где мы чинили допрос, осталась только Арлине. Стрижак развязался и пустился в бега. Она лежала, обняв пенек, и смотрела на нас ополоумевшим взором. Голова Хижняка плавала в луже крови. Я бросился к девчонке – слава богу, не пострадала, не считая синяков, ушибов и «легкого» психического шока.
