Милош с гордостью улыбнулся.
— Чтобы она прекратила учить меня, как не попадать в тюрьму. — Оуэн опустил голову. — Брось грустить, мой друг, — сказал Милош и хлопнул Оуэна по спине. — Все прекрасно.
— Как ты можешь так говорить?
— А ты не заметил, как горячо выступала моя дочь?
— Разумеется, заметил. Она была зла, как разгневанная кошка.
— Да, да. Это-то и хорошо. Вот если бы рассмеялась, было бы плохо. Это означало бы, что у нее нет к тебе чувства. Но раз она взвилась, у нее много чувства к тебе, мой американский друг.
Оуэн поскреб подбородок.
— То, что ты сказал, мне неясно.
— Что значит неясно?
— Это… неважно, Милош. — Он двинулся туда, где, по его предположению, находилась Надя. — Дорогой мой цыганский друг, можешь сделать мне одолжение?
— Только скажи какое, и я все сделаю.
— В следующий раз, когда тебя посадят в каталажку, пожалуйста, не звони мне!
Надя сидела под деревом и бросала камешки в ручей. Оуэн осторожно раздвинул ветви кустарника и сел рядом.
— Можно?
— Это же свободная страна, — сказала она, даже не взглянув на него, и продолжала меланхолично кидать камешки в журчащий поток.
— Страна, конечно, свободная, однако ты хозяйка этого ранчо.
— Мне принадлежат только две трети земли, остальной владеет компания Прескотт. — Она взялась за новый камешек. — Кто определит, что ты сидишь именно на территории Прескоттов?
— В прошлый раз, Надя, я уже сказал тебе, что не имею никакого отношения к этому банку.
— Но банк носит твое имя?
Он откинулся на локти и вытянул ноги.
— Почему ты споришь со мной? Неужели из-за того, что твой отец позвонил из тюрьмы мне, а не тебе? Или из-за того, что он отпустил неуместную шутку?
Надя обняла руками колени и положила на них голову.
— Прости меня, Оуэн, это не ты виноват, а я. Я просто сошла с ума. — Она посмотрела на бегущий по валунам ручей. — И вовсе не из-за отца. Он волен говорить все, что захочет.
— Тогда из-за чего?
— Из-за того, что приходится сжигать мосты.
Камешек, брошенный ее рукой, с бульканьем ушел под воду. Оуэн внимательно вглядывался в посерьезневшее лицо Нади.
— Какие же мосты тебе приходится сжигать?
— Самые важные для меня. — Она грустно усмехнулась. — Мосты, которые ведут к любви и счастью.
— Пожалуйста, поподробнее.
— В подробности не хочу вдаваться.
— Я думал, ты мне доверяешь.
От слов Оуэна Надя скривилась, как от резкой зубной боли.
— Я доверяю тебе, Оуэн, и не раз это повторяла, — с усилием произнесла она.
— Но этого недостаточно, чтобы поделиться секретами, так?
