Наверняка старый цыган знал, как себя вести. Оуэну было интересно, что произойдет дальше. Он тоже вышел из машины и присоединился к толпе.
— Где ты был, папа? — спросила Надя, вопросительно посмотрев на Оуэна.
— Что с твоим глазом? — запричитала Оленка, бросаясь к мужу и отводя пузырь со льдом от его лица.
— Я был в этой самой Америке, дитя мое, — сказал Милош и успокаивающе улыбнулся жене, которая пришла в ужас при виде глаза, окруженного разноцветным синяком.
Оуэн перехватил Надин взгляд. Любопытно, как Милош будет выкручиваться, подумал он и к сказанному отцом добавил:
— Он был в тюрьме.
— Это там его ударили? — закричала Надя.
— Никто его не бил, он просто был в тюрьме, Надя. Успокойся.
Ему вовсе не хотелось, чтобы она побежала в полицейский участок и устроила скандал шерифу. Оуэн обернулся на притихшего было Милоша.
— Кажется, твой отец зашел к Уатту Маршаллу и поговорил с ним относительно Билла.
— Как ты мог, папа?! — Надя подошла к нему. Стоявшие рядом дяди поглядывали на Милоша с уважением. — И ты решил разобраться с ним, не дожидаясь суда?
— Я уже говорил Оуэну, что не собираюсь жаловаться властям. — Он ткнул пальцем в свою волосатую грудь и торжественно произнес: — Я, Милош Кондратович, свободный человек. Я не позволю каким-то людям в черных платьях указывать мне, что есть правильно и как защищать мою семью!
Надя посмотрела на Оуэна.
— Когда назначено слушание?
— Поскольку твой отец отказался от обвинения, этим делом займется моя компания. Уатт Маршалл должен ответить за то, что натворил. Ведь кто-то мог и погибнуть. Я же далек от мысли освободить его от ответственности. Трагедия может произойти снова.
— Хорошо. — Надя кивнула и обернулась к отцу. — Это, верно, Маршалл так тебя разукрасил?
— Он ударил меня только раз, — проворчал Милош. — И все потому, что этот человек — трус. И он ударил-то, когда я отвернулся.
— Тогда почему ты очутился в тюрьме?
— Потому, что я влепил ему в ответ.
Надя снова посмотрела на Оуэна.
— Они сажают людей в тюрьму только за то, что те защищаются?
— Вовсе нет, — возразил Оуэн. — Твой отец очень сильный человек, а Маршалл… — Он почтительно поклонился старику. — Твой отец уложил его отдыхать и вроде надолго.
— И ты был свидетелем этой заварухи?
— Разумеется нет. Я ничего об этом не знал, пока из тюрьмы мне не позвонил сам Милош. Кажется, он решил, что только я способен вызволить его оттуда.
Надя медленно повернулась к отцу и, упираясь пальцем в его грудь, сказала:
