— А я и есть паинька, — Оуэн провел травинкой по ее локтю, потом по узкой загорелой щиколотке. — Если хочешь, проверь мое поведение. — Он потянулся за корзинкой со снедью и вытащил оттуда яблоко. — На прошлой неделе, когда увозил тебя отсюда, я и не думал, как поступать. Просто подставлял под солнце все части своего тела, даже самые интимные. — Он почесал спину.
Надя скрестила ноги и села прямо.
— Хочешь послушать «Капризную Ники» на польском? Ники была резвой обезьянкой и всем причиняла одни неприятности.
Оуэн ухмыльнулся и передразнил ее.
— Я хочу нечто иное.
От его намека у Нади кровь прилила к вискам. Все эти дни его улыбка, горячий взгляд или просто слово оказывали на нее магическое действие. Она оглядела место, где они устроились на пикник. Эни и Виктория Роза мирно паслись в высокой траве среди деревьев. Совсем рядом дремотно журчал ручей, полевые цветы издавали пьянящий аромат. Солнце согревало душу и тело. Это был райский уголок, который они недавно обнаружили на самом краю ранчо. Никто и ничто не могло им здесь помешать: ни Уатт Маршалл, ни близкая дата судебного разбирательства, ни даже музыка и последняя, еще не законченная песня. Как и та тайна, которую она продолжала скрывать от Оуэна.
Пальцы Нади лежали на струнах гитары, однако она не собиралась играть, ей просто хорошо было сидеть рядом с Оуэном и припоминать былое.
— Ты как-то обронил, что хочешь услышать, как звучат разные языки.
Широкая ладонь погладила ей ногу.
— Хочу. — Его палец, словно блуждая, дотронулся до кожи там, где кончались шорты. Он улыбнулся, ощутив, как Надя вздрогнула и напряглась. — Когда мы любим друг друга, ты начинаешь шептать что-то непонятное. Почему?
Он взял из ее рук гитару и положил рядом на одеяло.
— Прости, — пробормотала она смущенно. — Иногда я вдруг забываю, где нахожусь и на каком языке следует говорить.
Однако это было лишь полуправдой. Причина заключалась в том, чтобы скрыть свои истинные чувства. Дважды Надя призналась Оуэну, что любит его, но оба раза сказала это по-русски.
Пальцами одной руки он проник под шорты, а другой взялся за пуговицы ее блузки.
— Не извиняйся. — Он бережно уложил ее на одеяло. — Черт возьми, то, что ты лепечешь мне на ухо на чужих языках, звучит очень эротично. — Оуэн погладил указательным пальцем ее нижнюю губу. — Я по-своему перевожу твои фразы.
Она просунула руку ему под рубашку и погладила теплую спину.
— Да уж, ты можешь.
— Я придумал для тебя маленькую историю. — Он отбросил ее волосы назад, и они черным веером рассыпались по желтому одеялу. — Однажды жила-была старая сова
