Был Кремль, и было сложное мельтешение, непонятное, подчиненное своим законам. Был человек, уже после всех проверок и обысков задумчиво спросивший:
— А если мы вас не выпустим?
Петя не знал, что отвечать, просто замер. И правильно: товарищ Васильев молча оттер спросившего плечом, после чего все прошли.
Был человек, который предупредил: первыми вопросов не задавать, товарища Сталина называть только товарищем Сталиным. Никакого Иосифа Виссарионовича.
Был кабинет, в который вошел человек во френче, с невероятно узнаваемым рябым лицом. Человек хорошо усмехнулся, сказал:
— А! Это и есть наши «покойники»?!
Васильев, почтительно согнувшись, что-то тихо докладывал Сталину. Тот кивнул, вполголоса произнес уже остальной группе:
— Вам уже объяснили все необходимое… Но вы можете задавать любые вопросы.
По напряженному лицу Васильева понимал Петя, что не надо задавать этих вопросов. Глядя в равнодушно-усталое, спокойно-рябое лицо, Петя понимал, что в упор не видит Сталин этих мелких исполнителей. Что, как только они уйдут, сразу забудет о них. Помолчали. Плыли облака в кремлевском высоком окне.
— Ко всему сказанному товарищем Васильевым добавлю одно, — негромко, четко произнес Вождь и Учитель, — по исполнении задания вы все награждаетесь высшими орденами Советского Союза. Автоматически. По факту исполнения.
И все, и дальше был уже только поезд. Спецвагон — такой же, как все купейные вагоны, но устроенный по-другому: только четыре купе, а остальное пространство — большая комната с длинным общим столом. «Кают-компания» — тут же окрестил ее Васильев. Из спецвагона нельзя выходить ни на перрон, ни в другие вагоны. Во время стоянок надо задергивать шторы. У Пети купе на двоих с Иваном. И рюкзак у каждого, полностью собранный в дорогу.
В рюкзаке Пети оказалось все необходимое, даже лучше, чем он взял бы с собой из дому. Ведь что взял бы с собой в поездку Петя? Обмылок, старый помазок, сто раз уже использованную бритву. Здесь лежал целый кусок мыла, дорогой и хороший, новый станок, целая пачка новых лезвий. И все остальное такое же, от нового белья и полотенец до крепкой тужурки плотного казенного сукна. И шоколад «Кола», сразу несколько плиток. Очень хороший, дорогой шоколад.
Не успел поезд тронуться, принесли обед из ресторана. Общался с официантами Васильев, остальные сидели в купе, вышли только к накрытому столу. Через час опять все отправились в купе, официанты собрали посуду под бдительными взглядами Васильева.
