— Мы будем ужинать или рассматривать мой торс? — с недоумением спросил мужчина, включая свет.
О боже! Она отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках, и направилась к холодильнику. Но, даже засунув туда голову, Ким не смогла бы охладить пылающие щеки.
— Сиди, а я все сделаю. Хочешь попить чего-нибудь?
— Дай достану.
Низкий, бархатный голос звучал угрожающе близко. Она не осмелилась обернуться.
— Не надо. Ты устал.
— И ты тоже.
Девушка вздохнула — при желании Джекс мог быть очень упрямым. Не споря, она взяла контейнер с остатками ростбифа и осторожно повернулась, словно щитом заслонившись от него стеклянным блюдом. По крайней мере, так безопаснее.
— Хорошо, если ты настаиваешь, достань приборы и хлеб. Неплохо бы выпить чашку чая.
Ким нарезала тоненькими ломтиками мясо для сэндвичей, чувствуя себя неловко в наступившей тишине — в голову немедленно полезли непрошеные фривольные мысли.
— Ой!
— Что случилось?
— Дура! Дура! — девушка сунула окровавленный палец в рот.
— Порезалась?
Она кивнула, посасывая рану.
— Ну, перестань! — Джекс взял ее за руку. — Дай посмотреть!
— Это ерунда! — кровь потекла на ладонь.
— Необходимо наложить швы. Думаю, лучше поехать в больницу.
— Не глупи! Все в порядке.
Джекс обернул ей палец бумажным полотенцем.
— Мы едем в больницу.
— Ты можешь ехать, если хочешь, а я — нет. И не такое бывало, и все равно проходило само, — возразила Ким. — А как насчет тебя, мистер «у меня не сломана рука»? Ты-то пошел к врачу только через неделю, когда уже пальто не мог надеть!
— Мне было двенадцать, и я был упрямым болваном. А ты — взрослая женщина и должна понимать...
— Я и понимаю. Рану нужно продезинфицировать и завязать.
— Вот возьму тебя за шиворот и засуну в машину.
— Прежде чем прибегнешь к грубой силе, знай: ты не прав, — с издевкой заметила девушка.
— Потеряешь сознание от потери крови — узнаешь, кто не прав.
— Отлично, если не хочешь принести бинт и антисептик, я сделаю это сама. Большое спасибо.
— Ну, сядь, я принесу.
— Наконец-то! Чем быстрее найдешь их, тем быстрее мы возобновим приготовление сэндвичей.
— И все-таки повторяю — нужны швы...
— Замолчи, Джекс. Я серьезно! — Ким ужасно злилась на себя: ну не тупица ли? Резать с закрытыми глазами? — Только принеси, что просят, и замолчи.
Мужчина стиснул зубы: было заметно, как он раздражен.
— По крайней мере, держи руку повыше, пока не вернусь.
— Буду держать! Буду! Иди уже! — она плотнее прижала бумажное полотенце к ране. — Знаешь, я ведь не твой ребенок!
