Хлопнула калитка. Мама глянула в окно. По двору шёл её родной сын Костик. Лицо у него было весёлое-превесёлое.
«Значит, не встретился с ребятами», — подумала мама.
В это время телефон соединил маму с пристанью.
— Скажите, пожалуйста, в какое время отошёл пароход «Инженер Пташников»? Да? Спасибо.
Когда Щука вошёл в дом, мама уже повесила трубку.
— Гляди, мне купил дед, — сказал он, протягивая что-то матери.
Но она почему-то даже внимания не обратила на то, что у него в руках. Она внимательно, очень внимательно посмотрела ему в глаза, а не в руку и… отвернулась.
Щука спрятал в карман перочинный нож со многими лезвиями. Но в кармане нож держать не хотелось, он тут же вынул его и поднял все лезвия сразу. Нож ощетинился, натопорщился, воинственно засверкал недобрым блеском, дескать, не подходи, а то плохо будет. Щука ухмыльнулся и захлопнул лезвия. Нож стал мирным, добрым, обыкновенным.
Щука вспомнил, как дедушка не хотел покупать его, говоря, что ему, внуку, рано ещё такими вещами забавляться, и как Щука всё-таки выклянчил это сокровище.
А мама всё стояла к сыну спиной. Может быть, она что-то делает? Нет, просто стоит и всё, только нервно сжимает пальцами конец золотого хвоста.
— Ну как, проводил дедушку? — спросила она обычным голосом, в котором Щука не услышал ничего подозрительного.
— Проводил.
— А помахал дедушке платком, как я просила, когда пароход отчалил?
— Помахал.
— Ах, помахал?! Помахал!!!
Мама резко повернулась к сыну. Лицо её скривилось, и она с каким-то болезненным стоном произнесла:
— Чистые! Ясные глаза!
— А? — только и смог от удивления сказать Щука.
— Ты же всегда такими глазами на меня смотришь! Значит, всегда врёшь? Ведь «Инженер Пташников» ещё не отошёл!
Сын молча хлопал белёсыми ресницами.
— Значит, всё правда! Всё, что они говорили, правда, а я ещё на что-то надеялась.
— Ка-какая правда?
— Такая правда, что ты лжёшь на каждом шагу, чтобы деньги у родителей выманивать. Ложью! Обманом! Всё знаю! Всё! На галстук с Огурцом спорил?
Щука изумлённо вытаращил глаза.
— На значок — с Коровой?
Щука попятился к двери.
— А чтобы пятёрку на щенка выпросить, железную кровать прикарманил!
Щука, отступая, уже упёрся спиной в стену. А мать расходилась всё больше и больше. Она уже не была растерянной, нет, она совсем пришла в себя, и сейчас в ней стал проявляться характер, которого до сих пор сын ещё на себе не чувствовал.
— Что купил дед? Показывай! — решительно потребовала она.
