— Я кажусь тебе идиоткой?
— Нет. — Он нежно улыбнулся. — Все в порядке, Лисса. У щенков будет дом.
— Правда?
Он кивнул и пальцем вытер ей слезу. В его глазах было что-то, отчего у нее сжалось сердце. Рик немного помолчал, а потом сказал:
— Лунетта подержат их здесь, пока мы их не заберем.
— Мы?
— Мои дядя и тетя хотят познакомиться с тобой. Они пригласили тебя на ланч в их доме. Мои кузены тоже будут там, и возьмут каждый по собаке для своих детей. Через несколько дней мы поедем этим же путем обратно, заберем щенков и отвезем их к дяде. Тебе это подходит?
Она рассмеялась.
— Больше, чем подходит. Спасибо, Рик. Большое спасибо!
Он пожал плечами.
— Я сделал это, чтобы ты не написала чего-нибудь плохого в своей статье. Не хотел сделать кляксу в твоем блокноте.
Поэтому? А не потому, что он добрый, отзывчивый человек, который позаботился о щенках? А может быть, он заботился о ней? Как бы то ни было, она не станет ничего говорить ему.
— Кстати, Джованни просил извиниться за него. Он не хотел огорчить тебя. И меня тоже извини. Мне не следовало так буквально переводить его слова.
— Ты не виноват, и Джованни тоже. Я знаю, что это ферма, и они не воспринимают своих животных как домашних любимцев. Знаю, что этих хорошеньких телят, наверное…
Лисса не смогла договорить. Пыталась проглотить комок в горле. Опять эти гормоны.
— Пойдем погуляем, — предложил он.
Она кивнула, и они молча продолжили прогулку.
Рик внимательно посмотрел на девушку. Лицо у нее припухло от слез, нос покраснел. Но даже и такая, она была красива. Он видел и раньше плачущих женщин и то, какими они становились некрасивыми. Возможно, потому, что причиной их слез был эгоизм или капризы.
А Лисса… Ему следовало понять, что у нее доброе сердце. Ее слезы растрогали его. Там, в сарае, ему захотелось взять ее на руки и пообещать, что больше у нее не будет повода для огорчений.
Конечно, это смешно. Он не имел представления, какой будет ее последующая жизнь. Уехав из Италии, она будет одна. А может быть, и не одна. И он не сможет защитить ее.
Лисса грустно улыбнулась.
— Полагаю, я окончательно испортила свой имидж, верно?
— Какой имидж? — На его взгляд, она лишь выразила сострадание к беззащитным существам.
— А такой, что я в состоянии справиться со всеми трудностями в поездках по разным странам.
— Ах, этот. Да, ты полностью разрушила его.
Она усмехнулась.
— Обычно я не такая чувствительная.
— Это не такая уж плохая черта.
— Да, но… Однажды я напишу книгу о том, что случалось со мной во время моих путешествий. О том, что не вошло в мои статьи.
