— Здорово, приятель, представление продолжается.
— Вижу.
Он стоял со шляпой с протянутой рукой. Я бросил в нее монетку. Пожиратель огня подмигнул мне и произнес по-испански: «Благодарю покорно, божественный друг. За исключительную щедрость». Булькающий смех прозвучал как постскриптум к сказанному.
— Катись-ка ты отсюда, — беззлобно огрызнулся я.
Пожиратель огня бросил на меня растерянный взгляд, потом присмотрелся внимательнее.
— Эй, приятель, а ведь я тебя знаю. Смотри в оба. Они повсюду. Впрочем, тебе и самому об этом известно, не так ли?
— Кто это они?
— Оркестраторы.
— Кастраторы?
— Ха-ха-ха! Недурно сказано. И это тоже. И то и другое. Они пишут музыку, настраивают инструменты, играют, и вместе с тем — чик-чик-чик. — Он разрезал воздух воображаемыми ножницами.
— Смотрю, ты много про них знаешь.
— Я не знаю, я вижу. Далеко вижу. Читаю по картам и излагаю только то, что нахожу в них.
— Да знаю я, что ты делаешь. Предсказываешь катастрофу.
Он пристально посмотрел на меня, словно увидел впервые.
— А я знаю, что делаешь ты, — передразнил он меня.
— Да ну?
— Точно. Ты наблюдаешь за людьми. Ты шныряешь, — он выговорил это слово так, что оно прозвучало почти как «ширяешь», и для убедительности сластолюбиво закатил глаза, — за всем, чего не можешь знать, особенно в женской форме. Ты voyeur, соглядатай, и ты гнусный сукин кот.
— Смотрю, ты хорошо меня знаешь.
— Так я ведь вспоминаю будущее, tu sais?
— Чего уж тут не понять.
Он огляделся, боязливо присел рядом.
— Сейчас я погадаю тебе на картах.
— Большое спасибо, но лучше не стоит.
— Непременно надо погадать. — И, не слушая возражений, он извлек из внутреннего кармана жилета засаленную колоду карт. — Ладно, так и быть, сделаем по сокращенной программе. Времени нет. Я просто помогу тебе разобраться со своим настоящим, с тем, что можно назвать твоей ситуацией.
Я равнодушно посмотрел на него.
— Сними, — распорядился он.
— И не подумаю.
Пожиратель огня вздохнул, словно устал возиться с непослушным ребенком.
— Ну-ну-ну, — забубнил он, снимая резинку с колоды и протягивая ее мне, — подрежь.
Я скрестил руки на груди и пристально посмотрел на него.
Он недовольно поморщился и, сделав вид, будто смотрит в какую-то не слишком отдаленную точку, принялся тасовать карты.
— Ладно. Сократим программу. По одной-единственной карте определяем окончательную развязку твоей нынешней ситуации.
— Нету меня никакой ситуации, — передразнил я.
— Врешь. Твоя ситуация, братец, весьма печальна.
