Нет, не может человек спать, если так дышит.
Но долго Пестрякову притворяться не пришлось.
Как подброшенный пружиной, он вскочил на ноги, схватил автомат и занял позицию у оконца.
Хоть Пестряков и был туговат на ухо, он явственно услышал шаги во дворе.
Тут же раздались три условных удара о ящик.
— Наши вернулись! — крикнул Пестряков и выдернул подушку из оконного проема.
39
Показались сапоги с высокими голенищами, грязные полы задранной шинели, прожженной на спине, и Тимоша легко спрыгнул с подоконника.
Он снял каску, пригладил спутанные белесые волосы и уставился пристальным, невидящим взглядом на фитилек плошки.
Черемных и Пестряков не отводили глаз от оконца, ожидая появления лейтенанта. Ну где он там замешкался? Ведь холодом со двора несет!
Но Тимоша не оглядывался и наконец сказал потупясь и очень глухо:
— Ждать некого. Не придет лейтенант. Убит он…
Черемных простонал.
Пестряков нагнулся за подушкой, чтобы закрыть проем, и остался стоять в такой позе недвижимо, словно подушка стала для него непосильной тяжестью и он был не в силах поднять ее выше.
— Как же это? — Пестряков все еще держал подушку.
— Не уберег я лейтенанта. — Тимоша развел руками, поднял голову и растерянно заморгал.
— Как же это? — Пестряков с трудом разогнулся и пристроил подушку на место.
И Тимоша сообщил печальные подробности, касающиеся его спутника.
Всю прошлую ночь фрицы, опасаясь нашей ночной атаки, освещали свой передний край. Помимо ракет они с этой целью поджигали в пригородных фольварках поочередно дом за домом, стог за стогом. Стога они поджигали не у подножия, а с верхушки. Сено при этом горит неторопливо, света хватает чуть ли не на всю ночь.
Далее Тимоша рассказал, что лейтенант решил пробираться через фронт по мелколесью, между двух озер, ту местность он по-чудному называл — дефиле или как-то еще в этом роде. В той стороне действительно пожары не горели, и на том участке переднего края фрицы не жгли ракет.
Тимоша опасался, что темнота — нарочная. Может быть, фрицы беспощадно минировали ту местность? Или вели другие оборонительные работы? Потому-то они и сидели там в темноте — не хотели себя обнаружить.
Тимоша на этот счет предупредил лейтенанта, но тот возразил, что темнота, какая ни есть, все-таки безопаснее прогулки при свете.
Все шло благополучно до того момента, пока они не миновали трансформаторную будку и мостик, наведенный фрицами из спиленных телеграфных столбов.
Пестряков протянул Тимоше сигарету. Тот машинально взял сигарету, даже не заинтересовался ее происхождением, не размял ее, не кинулся к плошке, не торопился закурить, словно минувшая ночь отучила его от курева.
