– Я сам не понимаю, почему я принимаю вас, мадам. Вы же понимаете, что невозможно… Это страшно неприятно…
Он посмотрел на меня.
– Кто этот месье?
Мадам Жакье полностью растерялась.
– Вы… Вы его не знаете?
– Не имею чести.
– Это не…
Месье Жан Марёй улыбнулся. Это была улыбка несколько грустная, но в первую очередь высокомерная и презрительная. Но тут его грубость вырвалась наружу:
– Ах, так! Значит, их много! (Он ухмыльнулся.) Ну и легко же я отделался! Нет, мадам. Не знаю, что означает эта дурацкая комедия, но это не тот месье, которого я застал в… галантной беседе с мадемуазель, вашей дочерью. Этот месье не из шпаны…
Может быть, он хотел мне польстить. А может, оскорбить. Я так и не смог составить себе об этом определенного мнения.
Мадам Жакье задохнулась от возмущения.
– Из шпаны! Знайте, месье…
Какая ей в конце концов была разница – похож или не похож на шпану тот парень, который спит с ее дочкой?
Месье Жан Марёй вздохнул:
– Все эти хахали…
Словарный запас господина вполне соответствовал его внешнему виду.
– …всегда выглядят шпаной. Во всяком случае, в глазах тех, кто находится по другую сторону баррикады.
Он вертел в руках парижское изделие, которое валялось на столе. Голая танцовщица – точная копия рукоятки ножа для разрезания бумаг, которым убили Кабироля, но эта была из меди.
– …И вообще я так привык повсюду видеть шпану, что начал себя спрашивать: а существуют ли на свете другие люди?
Я прервал эту болтовню:
– Могу ли я вставить пару слов, месье?
– Прошу вас, месье… месье…
– Бюрма. Нестор Бюрма, частный детектив.
Он подскочил на своем стуле.
– Детектив? Ах так, понятно…
На губах преждевременного рогоносца расцвела улыбка. Он повернулся к мадам Жакье.
– Надеюсь, дорогая мадам, что у вас нет намерения преследовать меня при помощи частного детектива по поводу разрыва помолвки. Я…
– Ничего подобного не предвидится,– прервал я его,– все разорвано, и мне на это наплевать. Но мадам Жакье вообразила, что все произошло из-за меня…
– Нет, не из-за вас.
– Прекрасно. Это все. Или почти… Вы допустили непочтительную реплику, которую я хотел бы опровергнуть. Понимаю, что вы были в гневе, а я сам не понимаю, почему защищаю мадемуазель Ларшо, но уж такой я человек. У мадемуазель Ларшо нет целой кучи любовников. Ей хватает одного.
– Вполне,– проскрипел он,– извиняюсь за это невежливое замечание. Но вы понимаете, что все это…
– …страшно неприятно, да?
– Итак, если у нас больше нечего друг другу сказать…
