, на улице Усадьбы Кюре я не встретил ни одного священника, и Французская Академия располагается не на улице Трясущейся бороды. Что же касается улицы Францисканок… м-да… или Надежды… Нет, эти названия явно не подходили для делишек Ленантэ.
Из телефонной кабинки в бистро на улице Пяти алмазов я позвонил Элен. Некий санитар по имени Форе не объявлялся? Не объявлялся.
– Пойдем взглянем на улицу Уатта, где, как он утверждал, на него напали,– предложил я Белите.– Это, разумеется, ничего не даст, но я хотя бы прибавлю к своим разочарованиям еще одно, чтобы потом не терзаться и достойно завершить день.
Мы отправились на улицу Уатта.
Чрезвычайно живописная, накрытая низкой эстакадой, она прекрасно подходила для любых нападений, особенно ночных. Начиная от пересечения с улицей Швальре над нею, почти до половины ее протяжения, проходят несколько путей Орлеанской линии и грузовой ветки. Атмосфера там, особенно в ноябрьские сумерки, достаточно зловещая. Испытываешь неприятное чувство какого-то стеснения, удушья. Уходящая вдаль череда тонких опор эстакады; то тут, то там в свете газового фонаря блеснет струйка подозрительной жидкости, сочащейся из стены узкого, сырого тоннеля. Мы шли по тротуару, снабженному перилами и приподнятому над проезжей частью примерно на метр. Над нашими головами с адским грохотом промчался поезд, от которого задрожало все вокруг.
На улице Уатта я ничего не обнаружил. Впрочем, этого и следовало ожидать. В минуту радостного подъема я загорелся надеждой, что вид одного из домов, какая-нибудь деталь, в общем, что-то в этом духе заставит раскрутиться шарики у меня в башке, но это было все равно что свято уверовать в Деда Мороза. После тоннеля от пересечения с улицей Круа-Жарри и до набережной Гар улица Уатта выглядела совершенно обычно, с домами по сторонам и небом наверху, однако безликие фасады оставались немы. Мы вернулись назад под грохот нескончаемых товарняков.
Затем мы направились вглубь, свернув на крутую улочку Кантагрель и миновав родильный дом, почему-то носящий имя Жанны д'Арк. Но подобные противоречия меня уже не трогали. Чуть дальше, после мастерских трудотерапии Армии Спасения[24] торчали высокие, с огромными окнами здания Сите-Рефюж, рядом с которыми административные постройки благотворительной организации, выкрашенные в светлые тона и с чем-то вроде козырьков на покосившихся столбах, смахивали на кинодекорации. У входа двое солдат Армии, мужчина и женщина, приветствовали друг друга громогласным «Аллилуйя». Армия Спасения! Я не представлял себе Ленантэ, посещающего Армию Спасения – разве только чтобы поспорить с последователями Уильяма и Эванджелины Бут
