– Гнусный, дерьмовый район,– говорил я.– Вроде он похож на другие и здорово изменился с тех пор, можно даже сказать, стал лучше, но все дело в его атмосфере. Не всюду, но на некоторых улицах, в некоторых местах так и чуешь, как в тебя входит этот отвратный воздух. Беги отсюда, Белита. Торгуй своими цветами, где хочешь, но сматывайся отсюда. Он сожрет тебя, как сожрал уже многих. Тут слишком воняет нищетой, дерьмом и бедой…
Мы сидели напротив друг друга. Я на табуретке, а она свернулась клубочком на кровати.
– Смотри-ка,– усмехнулся я,– я с тобой уже на «ты». Не сердишься? У анархов очень легко переходят на «ты».
– Мне даже приятно.
– Тем лучше. Знаешь что? Если хочешь, можешь мне тоже говорить «ты».
Я подкинул в печурку угля и выглянул в окно, чтобы проверить, не провалился ли переулок Цилиндров к чертям собачьим после вчерашнего дня. Но, оказывается, он остался на месте, только туман разошелся. На фоне начавшего светлеть неба контуры халуп напротив стали четче. Я обернулся к кровати. Белиту я видел неотчетливо, но угадывал ее. Красивое, упрямое лицо среди разметавшихся в беспорядке волос. Она уснула. Ну и ну! Не знаю, к добру это или к худу, но иногда некоторые вещи происходят потрясающе стремительно.
– Если хочешь, можешь мне тоже говорить «ты».
Белита промолчала. Она взяла из пачки «Житан» и закурила.
А я продолжал бормотать:
– Дерьмовый район. Он давил меня, гнул, топтал. Мне не за что его любить. И надо же, чтобы Ленантэ втянул меня в путаное дельце, которое произошло или по крайней мере началось в этом углу… Не мог он, черт побери, стать старьевщиком где-нибудь в Сент-Уэне?
Меня передернуло, и не знаю, может, от этого я выдал очередь ругательств.
– И вообще, какого черта! Почему я должен ломать надо всем этим голову? И ощущение такое паскудное, будто я перебрал. Но я же не пил. Слушай, Белита, ты тут, случайно, не подсунула мне спиртного?
Она рассмеялась:
– Чего нет, того нет.
Я встал и принялся ходить по комнатке, может, чтобы увериться, что меня не шатает. Меня не шатало. И однако, ощущение, что я окосел, осталось. Я продолжал ходить. Одна половица около буфета всякий раз, когда я наступал на нее, скрипела, словно издеваясь надо мной.
– Завтра все пройдет,– буркнул я.– Похоже, я сумею послать загадку в нокаут. Завтра попытаюсь доказать это себе самому. Но все равно, Ленантэ… Не может быть, чтобы он решил сыграть со мной шутку. Ему, конечно, не нравилось, что я стал легавым, пусть даже частным легавым, но вряд ли он подстроил такую хитроумную каверзу, чтобы побесить меня. Ладно, я поехал.
