Годар кинулся навстречу. Обнявшись, они присели и нырнули под стол. Он откинулся на спину, а Лана, примостившись рядом, облегла его, словно сбившееся одеяло. Все время хотелось поцеловать ее в лоб, откинув челку. Лана была единственной на вечере девушке без прически, и это ужасно нравилось.
Вокруг мелькали ноги. Только в одном месте край скатерти был вздернут на спинку стула, и в открывшийся обзор попали настенные часы с выскочившей кукушкой. Стрелок он не видел, а кукушку слушал машинально. Но когда она заскочила обратно, снаружи прилетела еще одна кукушка и уселась на место прежней. Все это Годар фиксировал бездумно. Однако вторая кукушка разрушила логику реальности и сконцентрировала на себе внимание. Оказалось, что это — волнистый попугайчик: смирный, нахохлившийся, противно-живой. Снова потянуло на шалости. Можно было бы пульнуть в попугайчика из рогатки. Возник порыв немедленно смастерить рогатку. Он поделился намерением с Ланой.
— А знаешь, Давлас приоткрыл створку и мы увидели день, — ответила Лана, глядя на него осоловевшими глазами.
— Давлас — наш командир? — спросил Годар сухо.
— Над сотенными нет командиров. Ими верховодит только король, — голос ее струился тихо, мечтательно и тоже обволакивал. — Давлас — отличный парень. Такой же вчерашний студент, как и остальные. Только бойкий.
— Ага, выронил удовлетворенно Годар.
— А мы, девушки, состоим в качестве военнослужащих медбытчасти. Она формируется еще медленнее, чем сотни.
Годар промолчал, удовлетворенный и ответом на немой вопрос о «качестве». В порыве благодарной откровенности он выпалил вопрос, обращаемый обычно к близким друзьям:
— Как ты думаешь, люди собираются для того, чтобы делать дело или делают дело для того, чтобы собираться?
— Сходи утром на площадь, присмотрись к Флагу и выбери себе цвет, — выдала Лана идею, притянутую к привеску в форме легенды. Засмеявшись, она обвила все его наглухо застегнутое туловище. — А знаешь, язык фей сохранился в текстах старинных песен. Только мы позабыли значения слов. И поем эти песни не понимая.
Звон бокалов, звуки голосов и шагов напоминали шум перебиваемого ветром дождя. Он окружал их, не касаясь. И вдруг некто встал на четвереньки и посмотрел на их убежище оттуда — из дождя.
— Иди к нам, Ник, — поманила Лана.
Ник, выгнув спину, грациозно переместил все четыре конечности и повис над ними в позе отжимающегося атлета.
— Годарчик, посмотри, пожалуйста, что у меня в рукаве, — попросил он ласково.
