Лилит вышла наружу, подтверждая всем своим видом, что готическая мода обреченной цивилизации не меняется уже которое десятилетие. Черный плащ и высокие сапоги, волосы цвета воронова крыла, собранные в шар на затылке. Контраст черной туши и алой помады с молочной белизной лица, сверкание золотых пуговиц, пряжек, перстней и ожерелья — все с обсидианом, полный набор. Глаза темные, как ночь. Lady-in-black в своем великолепии…
— Никто не опоздал, — сказала она.
— Не думал и ожидать, что ты решишь подзадержаться, приравняв нашу встречу к статусу первого романтического свидания.
— Первая шутка, которую от тебя слышу, — улыбнувшись, она блеснула жемчужными зубами. — Хороший знак. К тому же ты выглядишь посвежевшим.
— Первый сравнительно ясный день после пасмурной недели. А вот по тебе я заметил, что ты чем-то угнетена, хотя и скрываешь это за улыбкой.
— Именно об этом я и хотела поговорить.
Она достала из сумочки карту памяти и протянула мне. Я вставил ее в комп и запустил видеофайл, который там содержался.
На экране возникла взятая крупным планом женская грудь, прокушенная до крови. Затем оператор отдалился, охватывая картину в общем. На алтаре корчилась девушка, чью обнаженную кожу покрывали ожоги и порезы. Лицо было настолько искажено мукой и ужасом, что я не сразу понял — оно мне знакомо. Это была одна из тех танцовщиц, которых я видел в «Бархатном Рае» прошлым вечером. Ее окружал десяток палачей в кожаных масках. В их числе я увидел и женщин. Помещение было стилизовано под средневековый застенок — оператор захватывал факелы, дыбу, орудия пыток, арсеналом висящие на стене…
Лилит некоторое время смотрела на экран, а затем, не выдержав доносящихся из компа криков, отвернулась. Я остановил воспроизведение.
Я понимал, почему она выступала на «Оккульте» в роли Камиллы — она искала того, кто сможет решить ее проблемы. Теперь становилось ясно, в чем они заключались.
— Вот о чем я хотела тебе рассказать, когда ты пришел в мое заведение, — проговорила Лилит, закуривая. — Ее звали Мишель… Она не первая. Перед ней этот ублюдок увел Катрин.
— Ублюдок? Какой именно? Ты знаешь кого-то из них?
— Да… Его фамилия Вурц. Он тоже там, я узнала его, несмотря на маску.
Я посмотрел в глаза Лилит. Она отвела взгляд, но я успел оценить ее настроение — смешанные цвета отвращения, злости и страха.
— Странно… — сказал я. — У тебя должно хватать средств, чтобы останавливать подобную публику. В конце концов, можно отправить запись в полицию. Неужели маньяк — доселе невиданная птица в «Бархатном Рае»?
