Из всего этого письма майорату пришлась по душе только одна фраза о том, что в Глембовичах безопаснее. Он заплатил долги Богдана, твердо решив про себя надрать молокососу уши, отговорился перед знакомыми и пани Идалией срочными делами — и умчался в Глембовичи.
Люция чувствовала, что в его отъезде есть что-то от бегства. И надежды окрепли в ее душе.
Майорат с Богданом поехали на бал к Сартацким из Позера. Казалось, Богдан будет чувствовать себя здесь как рыба в воде, — на бал съехалось множество премиленьких барышень, а молодых людей не было, если не считать сыновей Сартацкого, еще подростков. Так что Вальдемар и Богдан пользовались неслыханным успехом в роли кавалеров. Но Богдана что-то беспокоило, он явно тяготился окружающим.
И наконец исчез неведомо куда.
Барышни ужасно огорчились, майорат разозлился, только пан Сартацкий успокаивал всех:
— Ничего, дамы и господа, он еще вернется! Я уже разгадал этого юношу — он ничего не делает без повода и выберется из любой переделки.
Но на барышень эти утешения действовали плохо. Неожиданное бегство Богдана произвело плохое впечатление. Слышались шепотки:
— Конечно, такому магнату скучно с нами… Но какая бестактность… Большой пан…
— Да, этот — не майорат, — заключили молодые Сартацкие. — Пренебрегать шляхтой столь демонстративно…
Богдан потерял прежнюю популярность.
Но сам он ни о чем еще не догадывался, сидя одолженных саночках с позерским кучером. Направляя заснеженным лесом в Глембовичи, Богдан ощущал, как бурлит его молодая кровь.
Два сытых коня неслись вскачь. Богдан выхватил у парня вожжи, встал в санках и принялся нахлестывать коней, крича на весь лес от избытка чувств. От этих молодецких воплей, казалось, снег сыплется с придорожных елей. Яркий месяц выглянул из-за деревьев укрыл серебристым покрывалом дорогу, озарил сугроб тусклыми искорками, окрасил зеркальным блеском лоснящиеся крупы коней. Ободренные лунным сиянием кони, фыркая, взяли в галоп. Богдан смеялся от радости. Он ощутил таившуюся в нем необычайную мощь и свободу. Словно бы стал паном и полновластным владыкой неизмеримых белоснежных лесов, один-одинешенек посреди морозной пустыни.
Трескучий мороз, бескрайняя белизна… Воздух светился белоснежным сиянием, холод проникал до мозга костей, вливая в душу молодость, дерзость, энергию, жажду свершений. Мороз, колыша белоснежные кудри метелей и вьюг, щедро рассыпал вокруг зеленые, искристые самоцветы, добытые из ледяной сокровищницы.
