Трестка вышел из себя:
— Что? Я? Я буду читать то, что вы там нацарапали? Вон отсюда, прохвосты этакие! Жечь будете? Пугать? Перестреляю, как собак!
— Ну ладно! Драться так драться! — раздались враждебные голоса.
Граф, вне себя от ярости, кричал, топал, хлопал себя по карманам, ища оружие:
— Убью! Перебью, как собак!
Он выглядел крайне комично — дергался, подскакивая на месте, красный от злости, меча уничтожающие взгляды.
Среди собравшихся послышался хохот, посыпались шуточки.
Внезапно в дверях за спиной у графа появился майорат, спокойный, суровый, с грозно нахмуренными бровями.
Вмиг наступила тишина, словно всем заткнули рты. Люди выпрямились, чуть ли не держа руки по швам.
Трестка, не понимая, отчего так странно повела себя разудалая толпа, умолк, удивленный не меньше бунтующих. Потом оглянулся. К нему медленно приближался майорат. Только теперь граф все понял. Внезапно утешившись, он произнес с веселой яростью:
— Ага! Прохвосты! Хамы проклятые! Не ожидали, что здесь майорат? Что, языки проглотили?
Михоровский оттащил его в сторону и шепнул по-французски:
— Уйдите немедленно! Чему я вас учил? Довольно выставлять себя на посмешище!
В его голосе было столько спокойной уверенности, звучал он столь властно, что Трестка смешался и медленно вышел, понурив голову.
Михоровский перевел холодный взор на притихших бунтовщиков и спросил:
— Чего вы хотите?
Они мяли в руках шапки, переступали с ноги на ногу. Самый смелый наконец решился;
— Мы… мы, пан майорат… все вместе стало быть… пришли вот…
— Вижу, что пришли. Что вы хотите?
— Повышения…
— Какого?
— Вот тут написано…
Михоровский взял бумагу, пробежал ее взглядом и сказал:
— Ваши условия невыполнимы. Натурой и деньгами вы получаете столько же, сколько получают у меня, а значит, вполне достаточно. Я своим людям платы не повышаю, значит, и вам не о чем просить. Тем более, что вы этого и не заслуживаете.
Раздались голоса:
— Мы бы за половину этого лучше у вас служили бы…
— Пусть нам пан граф повысит плату и рассчитается по старым долгам, тогда и пойдем работать…
— А нет — так и мы… — выкрикнул кто-то громко, но другие втолкнули его в середину, зажимая рот.
— С каких пор вам не плачено? — спросил майорат.
— Еще с рождественского поста, пане…
— Хорошо. Вам заплатят. Можете идти. А с апреля ищите себе другую работу. Здесь нужны люди поспокойнее…
Майорат повернулся к выглядывавшему в щелочку лакею:
— Проводите их в канцелярию к пану кассиру.
Лакей молча поклонился. Майорат вышел.
