Ресницы девушки затрепетали, словно крылья бабочки. В уголках глаз показались слезы.
— Пение, твоя царская милость, Матерь Египет, — нерешительно произнесла она.
— Пение?
— Да. Им-император учил дам петь песни.
— Песни?
— Песни, твоя царская милость. Наподобие загадок. На латинском языке. Н-нехорошие песни. Грубые, вроде солдатских. Про совокупление с животными. Всякое такое.
Царице потребовалось все ее самообладание, чтобы удержаться от смеха. Подражая суровой Хармионе, она вопросила:
— В каком часу это было? Наверняка сейчас они должны уже закончить свои песенные упражнения.
— Менее часа назад, — ответила вместо девушки Хармиона. — Когда служанка уходила, она услышала, как император потребовал еще вина.
Еще вина? Он пил и мял девок на протяжении двенадцати часов! Царица полагала, что рассеять меланхолию ее мужа будет несколько труднее.
— Да, твоя царская милость. Еще вина. И жареного поросенка. — Девушка понемногу начала преодолевать робость и все чаще бросала взгляды на царицу. — Император возжелал жареного поросенка с соусом из чернослива, а также фазана, приготовленного по его рецепту…
— Пропеченного на медленном огне и обжаренного с виноградом и вином. Продолжай.
— И гуся со сладостями, Матерь Египет. Да, он так и сказал: гуся со сладостями. И… и…
Внезапно девушка упала на колени, как будто ее поразил тот же божественный недуг, которым страдал Цезарь, и спрятала лицо в ладонях, словно охваченная невыносимым стыдом. Под тонкой хлопчатобумажной тканью хитона видно было, как вздрагивает ее спина.
— Прекрати немедленно, дитя! — Хармиона начала терять терпение. — Возьми себя в руки и передай царице, что потребовал император.
Девушка подняла голову и встретилась с Клеопатрой глазами.
— И трех обнаженных служанок, чтобы они разрезали мясо, — выпалила она и снова опустила взор. — Твоя царская милость, Матерь Египет, — добавила служанка, судорожно втянув в себя воздух.
На этот раз царица не удержалась и расхохоталась. Лицо Хармионы осталось все таким же каменным; ей не нравились шутовские коленца, которые со скуки выкидывал Антоний. Служанка же снова опустилась на пол у ее ног и расплакалась, покорно ожидая наказания за то, что принесла царице дурные вести о выходках ее супруга.
— Что еще ты слышала? — требовательно спросила царица, знаком велев Хармионе поднять девушку. — Тебе знакомы звуки, которые можно услышать, когда занимаются любовью? Слыхала ли ты там что-либо подобное?
Хармиона запустила руку в черные кудри и потянула служанку за волосы, вынуждая поднять залитое слезами лицо.
