К концу недели задул жаркий суховей. Он шел как будто из пустыни, откуда-то издалека, с юга, низко над землей и не пригнал на небо ни единой тучки. Длинные полосы пыли обозначали спрятавшееся между деревьями шоссе и клубами расходились вокруг. Небесная лазурь потемнела, и в знойном слепящем свете сквозило что-то болезненное и тревожное. Поникшие растения приобрели какой-то пыльный, зеленовато-серый цвет, поредевшие листья на деревьях непрерывно дрожали под напором горячей волны, со свистом проносившейся мимо, а по галерее, гоняясь друг за дружкой, шуршали сорванные с ореха листья.
Элисавете нездоровилось. Мучила головная боль, нервы были напряжены до предела. По вечерам ее будоражила луна, нескончаемое движение горячего воздуха вызывало смятение и тоску.
Сейчас она лежала в полутемной комнате, пытаясь читать. Денщик поехал за водой, и она была одна. Она рассеянно пробегала глазами «Путешествие Гулливера», ее раздражал плаксивый скрип ставня, легкая тень которого скользила по белым страницам книги.
Вдруг ей показалось, что возле дома кто-то ходит. Она поднялась в кровати, прислушалась. Сквозь шум ветра ухо различило медленные, неуверенные шаги, приближавшиеся снаружи к двери. Она откинула одеяло, сунула босые ноги в туфли и села на постели.
В светлом, резко очерченном проеме двери мелькнула тень, и спустя мгновение появился пленный. Он кивнул ей, что-то проговорил… У нее оборвалось сердце. Непроизвольным движением она собрала распахнувшийся ворот тонкой блузы. Застигнутая врасплох, она смотрела на него в оцепенении. Но он тут же отпрянул назад, и в проеме двери уже не видно было ни его серовато — зеленого френча, ни смуглого лица.
Она оставалась сидеть, широко раскрыв глаза, с трудом переводя дыхание, все еще придерживая ворот блузы. Уж не почудилось ли ей это, подумала она, и все ее существо напряглось — не послышатся ли снова шаги. Потом, не отрывая взгляда от двери, надела пеньюар и выбежала на галерею, боясь, что уже не застанет его. Но он сидел на садовой скамье и ждал. Увидев ее, он вздрогнул и поднялся ей навстречу.
Она пошла к нему, ветер обдал ее горячей, сладостно кружащей голову волной, и тотчас с необычайной остротой ее пронзила мысль, что она здесь одна с незнакомым мужчиной, в этом исполненном движения и шума пространстве. Ей показалось, что она движется во сие и уже не подвластна самой себе. Сбивчиво сказав что-то, она смущенно улыбнулась и неожиданно протянула ему маленькую белую руку. Он взял ее в свою, нагнулся и поцеловал. Его черные волнистые волосы почти касались ее груди.
