Колдуны отшатнулись от Шарди, как мечники от размахивающего мечом, а мечник
Гаффра вдруг побледнел и рухнул на пол.
— Дурак ты, Шарди, — соболезнующе сказал верхнеземелец Выдроба.
— Дурак, — опускаясь рядом с Гаффрой на колени, согласился Шарди. —
Старый полоумный дурак.
Гаффра тогда об этом не узнал, ибо, очнувшись, начисто забыл, что с
ним произошло.
Утром следующего дня Свейн аннарец привел пленного кочевника, и жители
Исдафы узнали, что по крайней мере половина ватаг решила уйти: вождями в
них выбрали тех, кто с самого начала был против союза со жрецами. Ближе
к полудню из-за реки пришли шарганские наемники. Расстановка сил, таким
образом, изменилась: теперь тысяча триста мечей Исдафы стояли против
менее чем тысячи кочевников, и ближе к вечеру гонцы ватаг начали
появляться у ворот, чтобы выкупить пленных и заключить мир.
Некоторые предлагали в обмен жрецов. Главы союзов отказались принять их,
говоря: горожанами они были никудышными, людьми оказались скверными.
Многих кочевники тут же убили, остальных прогнали, пригрозив убить в
следующий раз.
Ближе к ночи отдохнувшие шарганцы окружили изрядно опустевший лагерь
кочевников, без лишних церемоний вызвали ватаги на бой и, порубив многих
и потеряв всего восьмерых, вошли внутрь. По своему обыкновению, серые
мечники отпустили тех, кто согласился оставить все ценное, кроме меча
и недельного запаса еды, и так ушли все кочевники, кроме опоенных. Тех
шарганцы большей частью пленили. Палатки же жрецов подожгли и зарубили
всех, кто пытался выбежать, ибо и в шарганских землях черные юбки успели
напакостить многим. Увидев это, последние из остававшихся в живых
попытались воспользоваться отравой, но и тут просчитались: грибной
порошок оказался столь горюч, что мешочки из крысиных шкур превратились
в огненные шары и сгорели с громкими хлопками, сжигая руки и тело тех,
кто их развязал.
Так закончилась осада Исдафы, а через две недели, когда полторы сотни
шарганцев добрались до Хоха, самый большой и опасный набег кочевников в
истории Исдафы завершился. Позже удалось узнать, что вдовы убитых на
осаде Исдафы и Хоха добились от совета вождей решения изгонять из ватаг
всякого, кто предложит напасть на земли Исдафы, невзирая на прошлые
заслуги и положение в семье — так, как издавна поступали кочевники с
сумасшедшими. Этот запрет просуществовал многие годы, и долго еще зимы
были мирными, не считая редких нападений на обозы на ничейных землях в
верховьях Энны.
