После того как Алеша выполнял постоянные поручения, обычно мама говорила:
– Все. Теперь ты свободен. Какие планы?
– Мамулечка, мы идем на косу купать Цесарку.
– Ну что ж, мальчуган, к обеду постарайся не опоздать и не снимай тюбетейку, хорошо?
– Так точно, товарищ начальник. – И Алеша убегал с Витей, обычно поджидавшим друга у дома на скамейке, о чем-то мечтая. Витя признался, что он думает о музыке.
– А разве о музыке можно думать? – удивился Алеша.
– Конечно, можно, она во мне. Я с нею просыпаюсь и засыпаю. Только ты не смейся.
– Разве над этим можно смеяться? Знаешь, Витька, я тоже люблю музыку, я тоже бываю полон ею, когда слушаю. И даже потом. Но ты молодец, ты будешь музыкантом и настоящим дирижером.
– Правда?
– Конечно, правда. Но для этого надо учиться на музыканта.
Ребята любили интересные подвижные игры, например, лапту, активное участие в которой принимал и Мишка. Он внимательно следил за мячиком, который часто попадал за линию поля, быстро находил его в кустах и стремительно приносил Алеше. Мишка носился с высунутым языком. Но были и глупые игры, например, «замри». При команде «замри» партнер застывал в самой невероятной позе и находился в ней до тех пор, пока не следовала команда «отомри». Однажды Алеша, валяясь на траве, играл с Мишкой. В это время Витя дал команду «замри», при которой Алеша по правилам игры «не смел даже пальцем пошевелить, словом судьбу облегчить». А Мишка, не слыша команды от Алеши, бегал вокруг него с радостным лаем, хватал за руки, теребил за трусы, а затем стал облизывать лицо и волосы, вытянувшись в длину возле Алеши. Витя, понимая, что дело принимает опасный оборот и может возникнуть драка, а они между собой не дрались и драться не любили, слезая с бревна, на котором сидел, скомандовал «отомри». Раздавленный и униженный событиями Алеша продолжал лежать в прежней позе рядом с притихшим Мишкой, начинавшим понимать, что в игре он зашел слишком далеко. Витя, ожидавший бурной реакции Алеши, которая не произошла, но без сомнений должна была произойти, сообщил:
– Я очень проголодался и бегу домой.
Но тут, как бы проснувшись, Алеша скомандовал:
– Замри, – и добавил: – дурак! Кто так играет в «замри»? Соображать надо. Все свалил на бедного пса. Мишка, дорогой, ты меня любишь? И я тебя тоже! А дурака «дирижера» оставим без обеда, может, поумнеет.
И не спеша отправился с Мишкой домой. Только возле калитки, не оборачиваясь, Алеша крикнул:
– Больше в эту дурацкую игру играть не будем, понял! Если понял, то «отомри»!
