—Как тебя зовут?
—Сережа,— ответил мальчик.
—Ой, какой ты грязный! — Женщина белыми, с ярким маникюром пальцами сняла с головы мальчика пилотку, надвинутую до бровей, поправила ему волосы.— Ничего, ничего... Посмотрите,— обернулась она к мужу,— какие у него красивые глаза... Возьмем?
—Ладно,— безразлично согласился муж, разглядывая мальчика.
—Что вы так мямлите? Говорите как следует. А то свалите потом на меня: сама, мол, выбрала!
—Сказал же: ладно! Что еще говорить? Ну, возьми! — рассердился мужчина.
Женщина быстро выпрямилась. Швырнула пилотку на пол и вдруг громко зарыдала.
—Хотя бы здесь не обижали меня! Разве я хотела этого?..— бормотала она сквозь слезы.
Чувствуя неловкость перед окружающими, муж взял ее за локоть, начал утешать, голова жены упала ему на грудь.
Махкам-ака наблюдал эту сцену, но не понял, что произошло. Сережа поднял с пола свою пилотку и испуганно, не отрываясь, смотрел на женщину. Воспитательница услышала плач и быстро подошла.
—В чем дело? Что случилось? — спросила она, обращаясь к мужчине.
—Нет, просто...— больше ничего и не смог выговорить муж.
Жена резко подняла голову, обернулась и, увидев воспитательницу, снова залилась слезами.
—Какое надо иметь сердце, чтобы не заплакать, глядя на них, ападжан! — сказала она, положив руку воспитательнице на плечо.— Прелестные дети...
—Что же поделаешь! Война! Вы хотите усыновить ребенка?
—Да, да, вот этого... Как же тебя зовут?
Мальчик стоял, опустив голову, молчал.
—Эй, я тебя спрашиваю,— резко сказала женщина.— Ведь только что ты называл себя...
Воспитательница присела на корточки, взяла мальчика за руку, и тут он заплакал.
—Не плачь, сыночек! Видишь, пришли за тобой, хотят взять тебя в сыновья. Поведут тебя домой. Хорошенько помоешься, оденешься... Верно, дядя? — Воспитательница обернулась к мужчине.
—Да, да,— сказал муж, с опаской взглянув сначала на мальчика, затем на жену.
—Скажи-ка, как тебя зовут, миленький мой,— мягко уговаривала воспитательница, поглаживая ребенка по голове.
—Сережа,— с трудом выдавил из себя мальчик, не в силах успокоиться и вытирая слезы скомканной пилоткой.
—Да, да, Сережа. Ведь он так назвал себя. Ну, как, пускай запишут, что ли? — оживилась женщина, обращаясь к мужу, точно и не рыдала минуту назад.
—Сказал же — да! Зачем переспрашивать без конца. Берем! — Муж сердито сдвинул брови.
Махкам-ака наконец услышал что-то определенное от мужа, который до сих пор был очень нерешителен и вял. Но жена не сдавалась.
