Махкам-ака пожалел, что не оделся теплее. Колючий ветер щипал уши. Он потер их ладонями. Уши мерзли по- прежнему. В конце концов Махкам-ака снял один из поясных платков, обмотал его вокруг головы, закрыл уши. Сразу стало теплее. Так он добрался до Тахтапуля, расположенного в другом конце города. Расспрашивая прохожих, нашел нужный детдом, подошел к нему и остановился у закрытых ворот, охваченный необычайным волнением. Размышляя о том, с чего начать разговор, Махкам-ака не двигался, медленно разматывая с головы поясной платок. Внезапно открылась половинка ворот и появился старик, укутанный в чекмень[38]. Махкам-ака поздоровался. Старик равнодушно ответил на приветствие и ни с того ни с сего начал ворчать:
—Правильно, оказывается, говорят: поручи ребенку работу, а сам беги следом. Уехали чуть свет...
Махкам-ака, не понимая, о чем речь, достал тыквянку и бросил под язык щепотку наса. Старик беспокойно посмотрел по сторонам и заговорил снова:
—Предупреждал я завхоза: не надейся, мол, на них, иди сам...
—Куда это, отец? — опять не понял Махкам-ака.
—Лишь бы привезли. Хорошо, если не прикатят пустую арбу...— Старик не обращал внимания на Махкам-ака.
—Зачем они поехали? — спросил кузнец, но и этот вопрос остался без ответа.
—Сейчас поднимут шум, прожужжат мне все уши эти озорники, разве справишься с ними! — Старик возмущался все сильнее.
Махкам-ака никак не мог уразуметь, чем озабочен старик. Он хотел войти во двор, но не осмеливался сделать это без разрешения.
—Можно пройти? — Махкам-ака все же протянул руку к калитке.
Старик обернулся, пристально поглядел на него и сказал:
—А тут, как нарочно, морозы усиливаются, и зима, кажется, началась раньше обычного.
Махкам-ака не успел ничего ответить, потому что из ворот появился чем-то возбужденный мальчик и подбежал к старику. Старик наклонился, приблизил к нему ухо.
—Там в печке зажгли бумагу, дым стоит столбом! — прокричал мальчик и кинулся обратно во двор.
—Что я говорил! — сказал старик Махкаму с отчаянием и вошел в ворота, размахивая полами широкого чекменя.
Махкам-ака двинулся за ним, догадавшись, что старик туг на ухо.
В глубине двора стоял дом. В окнах Махкам-ака увидел детей, услышал их многоголосый гомон. Старик быстро вошел внутрь, распахнул окно в одной из комнат — и тотчас во двор повалил дым.
Кузнец оглянулся вокруг, заметив справа дверь с надписью: «Директор», открыл ее, вошел. Никого. И в большой комнате и в маленькой — с настежь открытой дверью, где вплотную друг к другу стояли столы,— тоже пусто.
