— Я не думаю, что они имеют на это право, но, если это случится, мы должны помнить, что грехи родителей скажутся на детях.
— Я не урожденная Гельвиг, не забудь этого, сын мой, — резко перебила она его. — Я принесла в семью Гельвигов незапятнанное, знатное имя, на меня этот позор не падает. Поэтому я не намерена приносить какие-либо жертвы. Не думаешь ли ты, что я должна на старости лет терпеть нужду из-за чужого греха?
— Терпеть нужду, когда ты имеешь сына, который в состоянии заботиться о тебе? Мама, неужели ты думаешь, что я не могу сделать беззаботной твою старость?
— Благодарю, — сказала она холодно. — Я предпочитаю жить на свою ренту и быть самостоятельной. Я ненавижу зависимость. Со смерти твоего отца я знала только волю Господа и мою собственную, это так и должно остаться... Я заявляю тебе, что считаю всю эту историю вымыслом больной старухи из мансарды. Ничто в мире не заставит меня поверить, что это случилось в действительности.
В этот момент дверь бесшумно отворилась и в комнату вошла советница. Она плакала. Это было видно по красным глазам и ярким пятнам на щеках. Адель увидела на столе роковую книгу и вздрогнула... Медленно подошла она к профессору и подала ему руку. Он не дал ей свою.
— Прости меня, Иоганн, — попросила она. — Я была так взбешена, что не могу себе этого простить. И как я могла так рассердиться? Но во всем виновата эта несчастная история. Подумай, Иоганн, мой дорогой папа скомпрометирован навеки этой отвратительной книгой. Я должна была избавить тебя от этого удручающего открытия! Я думаю, что Каролина нарочно извлекла этого ужасного свидетеля для того, чтобы перед своим уходом чувствительнее досадить нам.
— Остерегайся клеветы, Адель! — воскликнул профессор так сердито, что она испуганно замолчала. — Я тебя прощу, — прибавил он после короткой паузы, с трудом овладевая собой, — но с одним условием... Ты расскажешь, без утайки, каким образом ты узнала эту тайну.
Адель немного помолчала, потом сказала печально.
— Во время последней болезни папы, когда мы уже ожидали смертельного исхода, он приказал мне принести из его письменного стола различные бумаги. Я должна была уничтожить их на его глазах. Это были документы Гиршпрунгов. Сделала ли его близость смерти разговорчивее, или он просто хотел поговорить об этом случае, но отец посвятил меня в эту тайну.
— И подарил тебе браслет? — прибавил злобно профессор.
Она молча кивнула головой и умоляюще посмотрела на него.
