— Твоей матерью была леди Целес? Значит, она…
— Мертва, — бесстрастно ответила девушка. Если она и оплакивала гибель матери, то сумела либо отбросить скорбь, либо похоронить ее глубоко в душе, чтобы не дать горю обрести нераздельную власть над ней. — Она была среди первых жертв бомбардировок.
— Я… сожалею о твоей утрате, — сказал ей Лондо.
Дурла быстро добавил:
— Однако сочувствие императора к вашему положению не дает вам права совершать против него столь отвратительное преступление.
— Преступление? Да я просто швырнула в него камень! — отвечала девушка. — А что же, бога ради, может искупить его преступления?
— Мои преступления, — Лондо подавил горький смешок. — Да что ты знаешь о моих преступлениях, дитя?
— Я знаю то, что император должен защищать свой народ. Вы обвинили в постигшей нас трагедии регента, но ведь именно вы были среди тех, кто его назначил. Если бы вы были здесь, заботились о своем народе, а не тратили время впустую на какой-то далекой космической станции, то, возможно, вы бы сумели это предотвратить.
— И куда вы теперь нас ведете? — добавила она, ткнув в него дрожащим пальцем. — Лейтмотивом вашей речи была идея о центаврианском народе «стоящем в гордом одиночестве»? Что это за… чванливая глупость? Мы были пострадавшей стороной! А вместо этого вынуждены платить непосильные для нашей экономики репарации! Мы будем зализывать наши раны во мраке и молча дуться на всех? Да мы должны требовать от Альянса любой возможной помощи!
— А как же центаврианская гордость? — спокойно спросил Лондо. — Как насчет этого, кхм-м?
— Да гори она синим пламенем, эта гордость! — вспыхнула девушка. — А центаврианская кровь? А горы тел центавриан? Я видела плачущих младенцев, которые пытались сосать грудь своих мертвых матерей. А вы? Я видела искалеченных, невидящих и лишившихся всякой надежды людей. А вы? Вы заявили, что пройдете в храм один, потому что это, якобы, будет что-то символизировать.
Дерьмо! Вы хотели остаться в одиночестве лишь потому, что не желали смотреть в их укоряющие глаза и чувствовать вину в день своей коронации. Вам не хотелось, чтобы личный триумф был омрачен видом тех, кто пострадал из-за вашей глупости.
Вам не хотелось видеть тел, которыми вы устлали путь к трону.
— Молчать! — взорвался Дурла. — Ваше Величество, честное слово, это уже слишком! Это оскорбительно, это…
— Чего ты кипятишься, Дурла? — спокойно спросил Лондо. — Просто вместо камней она теперь использует слова. Это занятное свойство слов. Они не могут повредить тебе до тех пор, пока ты не позволишь им уязвить себя… в отличие от камней, которые просто бьют.
