Хоть и не в первый раз приходилось выслушивать подобное, но я растерялся от резкого напора двух раздраженных людей.
– Я понимаю… не вам одним трудно… Но сейчас… успокойтесь, пожалуйста… Сейчас такой момент, когда нужно все взвесить, забыть обиды. Поймите, ведь станет хуже! Сейчас есть свобода, выбор…
– Свобода подыхать – конечно! Спасибо за такую свободу! – И после этих возгласов мужчина вдруг успокоился, поблек, стал будто меньше ростом. Сказал устало: – Зря ты ходишь здесь, агитируешь… Да разве такой человек с трона спокойно слезет? В 93-м вон из танков в Москве по людям стрелял, теперь в Чечне такое устроил… Он и без агитаций любые выборы выиграет, пусть даже пришлось бы всех, кто против, под пулемет ставить.
– Мне кажется, – теперь усмехнулся я, – что вы судите очень предвзято. В том же 93-м не Ельцин, а Руцкой и иже с ним виновны были в кровопролитии. И Чечня – это как-никак часть России…
– Россия, – мужчина махнул рукой. – Что там Россия… Не вижу я никакой России… Ладно, – он шагнул ко мне, – извиняйте, некогда дальше с вами беседовать, на рынок пора. Место займут, потом ругайся стой… – Потянулся к двери, приоткрыл, предлагая мне выйти.
– Вы настроены ошибочно, – сказал я. – Очень прошу, подумайте…
– Ты вон поднимись в седьмую квартиру, – перебил мужчина, – там Синицын живет. Хе-хе. Продал машину, дачу двухэтажную, сменял трехкомнатную квартиру на однокомнатку, вложил все в этот… В… как там его?..
Жена подсказала:
– В «Хопер-инвест».
– Ну да. Накупил акций полную сумку – хотел получше зажить… Ты вот его пойди поагитируй. Попробуй.
Я оказался в подъезде, дверь захлопнулась, а по лестнице быстро-быстро спускался Андрей, хватаясь за перила, пытаясь удержать равновесие. Наверное, с Синицыным поговорил.
1996 г.
Жизнь и работа Николая Сергеевича
Двадцать четвертого марта, в среду, Николай Сергеевич Толокнов был свободен. Собирался съездить на дачу, проверить, что там и как за прошедшую зиму. Да погода с утра оказалась пасмурной, дул порывами холодный, снеговой ветер. Толокнов постоял пару минут на балконе, покурил, морщась и поеживаясь, и вернулся в тепло квартиры, плотно закрыл балконную дверь.
– Ладно, Коль, куда тут ехать, – сказала жена, готовя завтрак, – вон снег везде. Погодим еще, не горит… Отдохни дома спокойно.
Николай Сергеевич согласился.
Позавтракали. Дочь Марина, студентка второго курса мединститута, убежала на лекции. Жена помыла посуду, выложила из морозильника мясо на борщ и ушла в комнату что-то шить, а Толокнов, как всегда на досуге, занялся резьбой по дереву.
