Джефф подождал.
— И?..
Александр удивился.
— Все. В математическом клубе. Я был казначеем три года подряд. Это очень почетно — переизбираться казначеем математического клуба. Можно сказать, вершина моей карьеры. В смысле общественной работы, разумеется.
Джефф опустился глубже в кресло, едва сдерживая улыбку, — Александр неплохой парень, но в некоторых вещах остался невинным младенцем! — а потом спросил, постаравшись сделать голос как можно более безучастным:
— А ты случайно не помнишь еще одну девушку? Очень заносчивая. Красивая, но вся из себя такая важная. Даже имя у нее непростое: Лорентина Чейз-Спенсер.
Он поразился происшедшей с Александром перемене. Его округлое лицо тотчас посерело. Рука схватила стаканчик, и кофе пролился на джинсы.
Но хотя кофе был горячим, Александр, казалось, не заметил этого.
— Лорентина по-прежнему здесь, в городе? — недоверчиво спросил он.
Джеффа охватило неприятное предчувствие.
— Ты знал ее?
Лицо Александра сделалось мечтательным.
— Я думал, что люблю ее, — кивнул он.
Джефф, выпрямившись, поставил стаканчик на стол.
— Что?
Менее подходящей пары, чем холодная Лори и открытый Александр, нельзя было придумать.
Достав из кармана аккуратно сложенный носовой платок, Александр промокнул пятно на колене.
— Моя первая любовь… — сказал он. — Лори была в школе новенькой. Она мне казалась такой прекрасной… но красота ее была особенная, неброская. Изящная и… удивительная.
Эти слова острыми гвоздями вколачивались в голову Джеффа: «особенная… неброская… изящная… удивительная». Да. Возможно, на первый взгляд Лори может показаться именно такой.
— И она была очень скромная, — продолжал Александр голосом, в котором печаль смешивалась с нежностью. — Мне это очень нравилось. Я думал, что она, наверное, тоже застенчивая.
Да, снова согласился Джефф. Наивный парень вроде Александра вполне способен ошибочно принять надменность за застенчивость. Он кивнул, стараясь не выдать своих чувств.
— Во всем был виноват я сам, — философски заключил Александр. — Понимаешь, — грустно добавил он, — меня только что переизбрали казначеем математического клуба, и я… наверное, это сделало меня заносчивым.
Джеффу становилось все труднее сохранять на лице непроницаемую маску. Александр заносчивый? Скорее, заносчивым станет плюшевый медвежонок.
— Понимаю, — сказал он.
Александр пожал плечами, вспоминая свою ошибку.
— А потом мои друзья по клубу — задиристые ребята — проведали о моих чувствах. И уговорили меня совершить настоящее безумство. Я не имел права так поступать. Мне до сих пор стыдно.
