Она откусила кусок и с трудом проглотила.
— Ты очень добр.
— Не глупи. Мы слишком давно знаем друг друга, чтобы расшаркиваться.
— Ты скучал по мне? — Она не собиралась спрашивать, но сегодня вечером ей показалось, что они вернулись к прежним отношениям — дружеским, незыблемым — и что все осталось по-прежнему, как будто не было прошедших четырех лет.
Блейз так долго молчал, что Сорель испугалась, решив сменить тему разговора. Она поспешно запихнула в рот бутерброд, жалея, что нельзя вернуть вылетевшие слова. И тут он выдавил:
— Конечно, скучал. Ты ведь стала частью моей жизни с шести лет. А ты скучала?
Хороший вопрос. Сорель наклонила голову и проговорила:
— Я не понимала этого, пока снова с тобой не встретилась.
— И что сие значит?
Жесткость тона заставила ее поднять голову.
— Как ты сказал, мы с детства не расставались… — Она искала слова. Их семьи дружили, они знали друг друга всю жизнь, их матери были закадычными подругами. — Когда я уехала в Австралию, я впервые в жизни оказалась одна.
— Бедняжка.
Она опять опустила голову и обхватила руками кружку, грея руки.
— Не сомневаюсь, что такое продолжалось недолго, — произнес Блейз.
Сорель опять подняла глаза и заметила насмешку в уголках его рта.
— Я завела друзей. Ты все еще злишься.
Было видно, как он заставляет себя расслабиться. Взъерошив волосы, он ответил:
— Ничего не могу с собой поделать. К тому же у тебя сейчас скверная полоса. Ты даже не можешь дать сдачи.
— Не собираюсь давать сдачи.
Он скривился в усмешке.
— Значит, ты изменилась. В детстве, хотя я и старше тебя, ты всегда старалась расквитаться, даже если была не права.
— Я уже не ребенок.
— Далеко не ребенок. — Ощущение товарищества, испытываемое ими всего несколько минут назад, сменилось напряженностью. Сорель без надобности мешала ложечкой в кружке. Блейз спросил: — У тебя с Крегом серьезно?
Сорель испуганно вскинула глаза и внимательно посмотрела на него.
— Пока не знаю… — Хотелось бы ей самой знать! — А у тебя с Чери серьезно?
— Да, — лаконично и твердо ответил Блейз.
Ей показалось, что он ударил ее. На минуту ей нечем стало дышать, было такое чувство, что дыхание остановилось. Она опять обхватила руками кружку, но не решилась поднести ко рту, боялась, что задрожат руки. Когда Сорель обрела власть над голосом, то сказала:
— Ну что ж, очень мило.
— Мило? — Блейз вскинул брови.
— Конечно. — Ну зачем, зачем она спросила про Чери?! — Мило, что ты нашел ту, которая тебе нравится.
