После этого ей не скоро довелось снова встретиться с Джорджом, однако слухи о нем иногда долетали до нее. Он сражался при Вустере вместе с Карлом Вторым, новым королем, — поскольку старый был казнен. К тому времени Барбаре исполнилось десять, и она понимала теперь гораздо больше. Она осыпала проклятьями «круглоголовых», которые разгуливали по Павловой аллее и устраивали в соборе и во всех городских церквах казармы и конюшни. Их мрачные темные фигуры самодовольно маячили на всех городских улицах, как бы напоминая жителям столицы, кто здесь теперь хозяин. Барбара очень сочувствовала Джорджу — ведь у нее с ним было много общего, гораздо больше, чем в свое время с мягкосердечным Фрэнсисом.
Джордж, герцог Бэкингем, мечтал возглавить королевскую армию — однако король, по совету Эдварда Гайда, добровольно проследовавшего за ним в изгнание, не спешил назначать молодого Вильерса главным полководцем. Джордж — не терпевший, как и Барбара, когда что-то выходило не по-его, кипел от негодования и строил самые сумасбродные планы водворения короля на престол. Однако Эдвард Гайд продолжал внушать королю, что герцог слишком молод для роли полководца, а Карл в то время еще во всем соглашался с Гайдом. До Барбары долетали слухи, что оскорбленный Бэкингем перестал участвовать в заседаниях королевского совета и чуть ли не отказывается разговаривать с самим королем; что он постоянно пребывает в дурном расположении духа и предается меланхолии; что он оброс грязью, не моется, не меняет белья и не позволяет слугам привести себя в порядок.
— Глупец! — кипела Барбара. — Глупец! Я бы на его месте...
Впрочем, Джордж все же оказался не таким безнадежным глупцом, как она полагала, и вскоре бросил свое неряшество. Сестра короля Мария, принцесса Оранская, неожиданно овдовела, и Джордж задумал предложить ей себя в супруги.
Барбара внимательнейшим образом выслушивала все разговоры матери с отчимом и вдобавок требовала от слуг, чтобы те сообщали ей любые подробности, какие им становились известны.
Таким манером она узнала, что королева-мать Генриетта Мария выказала величайшее возмущение по поводу домогательств герцога. По слухам, она заявила, что скорее разорвет собственную дочь в клочья, чем позволит ей унизиться до такой партии.
Да, все-таки Джордж глупец, заключила Барбара. Если он и впрямь хотел жениться на Марии Оранской, надо было явиться к ней в апартаменты, внушить ей любовь к себе и, может быть, обвенчаться с нею тайно. Барбара не сомневалась, что все бы вышло прекрасно: ведь решимости у Джорджа не меньше, чем у нее самой. Забавно было бы полюбоваться тогда на эту старую фурию, Генриетту Марию! (К слову сказать, поговаривали, что в жестокой участи, постигшей ее супруга, короля Карла Первого, была доля и ее вины.)
