Похоронили Инну неловко, торопливо – людей почти не было. На следующий день после поминок Игорь потащил Ивана в больницу.
– Пошли хоть проветришься. Закиснешь тут в гостинице!
В квартире оставаться на ночь они почему‑то не решались. По пути Игорь заскочил в гастроном и вышел оттуда... с двумя бутылками «Наполеона». У шахтера расширились глаза.
– Коньяк‑то зачем?
– Да ни за чем – Владу, за то, что на ноги Олесю поставил!
В больнице они быстро нашли хирурга, и Игорь, поднеся к его носу полиэтиленовый пакет с коньяком, чуть приоткрыл. Тот оказался сообразительным.
– Пошли в мой кабинет!
Пили из стаканов. После второго круга Игорь указал Владиславу на Ивана.
– Возьми у него кровь на анализ!
Иван рванулся, вскочил и... осел под рукой Игоря.
– Сиди! Так надо! Рубить надо с маху, чтобы потом не мучиться сомнениями.
– Послушайте, ребята! – Влад не понял. – Зачем кровь?
– Проба на ВИЧ‑инфекцию, – пояснил Игорь. – Только тихо. И быстро!
– Надо значит надо! – бормотал Влад, вводя толстую иглу в вену Ивана. Затем ушел в лабораторию. Не было его часа полтора.
Когда вошел в кабинет, коньяка в бутылках не было, но Иван поднялся навстречу совершенно трезвый. Только очень‑очень бледный...
– Ты покойник, – свирепо рыкнул на него Влад, – если тотчас же не поставишь бедному хирургу коньяк! Это же свинство – в гостях выжрать свой же подарок! Да здоров ты, здоров, – успокоил он шахтера, – здоровее меня раза в два!
– Так‑то лучше! – Игорь обнял засиявшего друга.
– А если бы...
– Тогда бы я сам посоветовал тебе застрелиться! – И не понять было, в шутку или всерьез сказал это Игорь. – А теперь пошли к Олесе!
– Нет уж, теперь сам иди к ней! – Влад взял под руку Ивана. – А у меня рабочий день закончился.
И они, поняв друг друга, потопали к выходу...
Войдя в одиночную палату, Игорь открыл рот и шумно втянул в себя воздух. Запаха лекарств не существовало – его перебил нежный аромат, наплывавший, как морские волны. Цветы были повсюду: на подоконнике огромного окна, на столике в углу, в ведрах на полу... Даже на тумбочке в изголовье кровати, на которой сидела улыбающаяся Олеся, даже на кровати лежал огромный букет.
– Здравствуй, Олеся!,
– Здравствуй, Михай‑Игорек! А ведь ты врун, Игорек! Натуральное трепло, говоря русским языком, и вдобавок – зазнайка!
– С чего это ты взяла? – попробовал он защититься.
– Не было в твоей жизни никакой Юдит! И любви с ней у тебя никогда не было! В противном случае я снимаю с себя звание лучшего аналитика команды Агафонова! Или я не права?
