Второе. Икона, письмо по дереву с резьбой, фрагментарная с надписью: "Всех скорбящих радость", аналогов не имеет, ориентировочная стоимость до пятнадцати тысяч условных единиц, конец семнадцатого века, и представляет особую государственную ценность.
Третье. Крест Распятие Иисуса Христа. Литье в серебре. Отливка ручная, художественная. Работа староуральских литейщиков-промысловиков, руда из заброшенных штолен, ныне не пользуемых. Ориентировочная стоимость одна тысяча условных единиц.
Пока Хошимов читал акт, злобное лицо старика из багрового становилось бледным. Он отлично понимал, что это конец. Любое с его стороны запирательство только осложнит и без того незавидное его положение.
— Хватит! — расстегивая вдруг ставший тесным ворот рубашки, хрипло выдохнул Худяков. — Все скажу, только прошу учесть, гражданин начальник, это мое чистосердечное признание… Брал. Реставрировал. Находился покупатель — толкал. И у "бича" этого Шиляева тоже взял…
— Стоп, стоп!.. — Хошимов поднял вверх руку. — Теперь поведайте-ка нам о вашем дружке Викторе Дуднике, а то, я вижу, решили всю вину на себя взять, а его чистеньким оставить.
— Он меня продал? — поинтересовался Худяков.
— Действительно, на мастерскую указал нам Дудник, — согласился капитан. — Но мы бы вас и так нашли через Султана. Просто его нет пока в городе. Так что про вашего титулованного напарника тоже рассказывайте.
Худяков тяжело вздохнул.
— Ладно, чего уж там, расскажу. Витек этот по просьбе Султана иконы собирал у бабушек. Я отбирал из них наиболее ценные, реставрировал и возвращал Султану. За работу мне платили, причем неплохо. А куда потом иконы Султан девал, это вы уж у него спросите.
Весь день с небольшими "отрывчиками", лишь для того, чтобы сделать глоток шампанского и выкурить по сигарете парочка провела на полу в любовных утехах. Это была самая бурная ночь, вернее, день любви, который Зойке удалось испытать в своей жизни, о Женьке же и говорить не приходится. Долженкова была в ударе. Она с рабской покорностью исполняла любые сексуальные фантазии парня, чем доставляла ему несказанное наслаждение, да и сама в эти минуты была на вершине блаженства. Вот и Зойка, наконец, к тридцать третьему году своей беспутной жизни познала, что значит отдаваться по любви. Наверное, именно такой и бывает первая брачная ночь у сгорающих от страсти людей.
Долженкова совсем измоталась. Проводив парня, она завалилась на кровать, чувствуя как у нее от перенапряжения непроизвольно подергиваются руки и ноги. Но усталость была приятной.
