ни от второго чего-либо выдающегося, дорога в оба конца займёт около полутора юл-циклов.
– Юл-циклов?
– В одном хин-цикле 256 юл-циклов, – пояснила Сарина. – А ваш год длиннее хин-цикла примерно на двадцать семь сотых.
«Полёт в десятки тысяч раз быстрее света?!» – моментально вычислил Рон с помощью встроенного в имплантат калькулятора.
И моргнул.
– Бред! Если сжимать пространство с такой силой, метрика не выдержит напряжения и…
– Мы обходимся без сжатия пространства.
– Как?
– Это называется проколами. – Старавшаяся делать процесс обучения обоюдным, Сарина продублировала сказанное фразой на своём языке.
– Не понимаю. То есть я знаю, что значит «прокол», но…
– Применительно к космическим путешествиям прокол – это переход из трёхмерного в одиннадцатимерное пространство, а потом обратно. Так мы летаем между разными звёздными системами, а иногда, если требуется настоящая скорость, в пределах одной системы.
– Бред, – нахмурился Рон. – Могла бы выдумать что-нибудь более правдоподобное.
– Опять ты пытаешься уличить меня во лжи. Что тебе не нравится на этот раз?
– Сущий пустячок. Многомерное пространство со всем, что в нём находится, хуже
любого лабиринта. За три тысячи лет развития вычислительной техники нам так и не
удалось создать вычислительную систему, способную к навигации в этом хаосе. Даже
между давно установленными порталами, на отлично слётанных трассах корабли порой
пропадают без следа. А вы якобы летаете там вообще безо всяких ориентиров – ну и что, обычное же дело!
– Во-первых, ориентиры там есть. Во-вторых, у виирай очень хорошие пилоты, – улыбнулась Сарина. – Некоторые из касты пилотов почти божественно хороши…
– Достаточно хороши для навигации в одиннадцати измерениях?
– Да. Не веришь? А зря. Мы исследовали вашу технику, и она оказалась в целом лучше нашей. Не радикально, нет: технологические пределы, поставленные законами физики, для вас и для нас одинаковы. Просто вы ловчее притираетесь к принципиально недостижимым граням идеала. Но в одной области вы, люди, однозначно от нас отстали.
– Это в какой же?
Кожа Сарины засияла внутренним огнём, словно вместо крови в её венах и артериях заструилось жидкое пламя. Волосы, потрескивая, встали дыбом. У человека, наблюдавшего это преображение, волосы зашевелились тоже. От инстинктивного страха…
И чего-то ещё.
– Пси.
Рон почувствовал, как неудержимая сила поднимает его вверх. Попытка ухватиться за стул привела к тому лишь, что стул воспарил вместе с ним.
