Когда Колетта в двенадцатом часу ночи встала, чтобы попить воды, ей показалось, что из-за входной двери доносится какой-то звук.
Вначале она подумала, что эта Джина вернулась домой после встречи с Дэнни. Она выглянула в глазок и увидела Тэннера, прислонившегося к стене.
Какого черта он здесь делает? Ответ не замедлил себя ждать. Боже всемилостивый, да он поджидает Джину после свидания. Джина будет в ужасе, когда подойдет с Дэнни к квартире и увидит, что ее брат притаился в засаде.
Колетта надела длинный, до пола, халат и открыла дверь квартиры.
— Тэннер? Только не говорите мне, что вас привела сюда та причина, которая приходит мне в голову.
— Гм... И что же приходит вам в голову?
— Я полагаю, что вы намерены шпионить за сестрой.
Тэннер усмехнулся; обвинение явно не испугало его.
— Не шпионить. А просто убедиться, что она благополучно добралась до дома.
Колетта покачала головой с невеселой улыбкой.
— Не могу поверить. Войдите хотя бы. Она вас никогда не простит, если увидит, как вы прячетесь в коридоре.
На мгновение Тэннер смутился.
— Вы так думаете? Сейчас уже поздно, и мне бы не хотелось беспокоить вас.
— Меня и так беспокоит бессонница. Заходите, и я приготовлю кофе.
Как и раньше, она ощутила стеснение, когда он, заполняя собой пространство, прошел в кухню через гостиную. А когда он присел к столу, то кухонный гарнитур как бы уменьшился в размерах.
— Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, — заговорила Колетта, включив кофеварку, — но разве раньше Джина никогда ни с кем не встречалась?
— Ну что вы. Она начала встречаться с парнями, когда ей было семнадцать.
— Тогда почему же вы так переживаете?
Когда кофе стал переливаться в стеклянный стакан, Колетта повернулась к Тэннеру, но не выказала желания присесть к столику.
— Я знал тех парней, с которыми Джина встречалась в Фоксране. Я видел, как они росли, знал, что собой представляют их семьи. И они знали меня, знали, что если они перейдут определенные рамки, то будут иметь дело со мной.
— А это настолько страшно? — насмешливо спросила Колетта.
От сексуального изгиба его губ ее немедленно бросило в жар.
— Так мне говорили.
Она достала две чашки, очень надеясь, что какое-то занятие поможет ей не зацикливаться на его улыбке.
— Сливки? Сахар?
— Сойдет просто черный.
Присесть к нему за столик? Немыслимо, стол слишком мал. Да что там, для него мала вся кухня.
— Может быть, перейдем в гостиную? — предложила она.
— Хорошо. Позвольте я возьму чашки.
