И забыла о нем.
Через неделю он опять позвонил. Сказал, что сейчас заедет, на минуточку, просто фотографии отдать. Даже разрешения не спрашивал, просто поставил в известность. Наталья рассердилась, хотела сказать, что ей некогда, но он уже бросил трубку. Ладно, если зависнет больше, чем на минуту, она его просто выгонит. И никаких пирожков. И даже чаем не будет поить. Но переодеться все-таки надо, в таком халате показываться никому нельзя, даже Полякову.
Через пять минут требовательно заверещал домофон, она раздраженно ткнула в кнопку, открывая дверь подъезда, потом отрыла дверь квартиры и встала на пороге: но пасаран. Может, Поляков поймет хотя бы такой прозрачный намек.
Двери лифта раздвинулись. Наталья приготовилась увидеть Полякова и уже открыла рот, чтобы с порога сказать все, что она думает о его неожиданных визитах. Но Полякова не увидела, а увидела розы. Огромная охапка темно-красных роз с трудом протискивалась из лифта — двери были слишком узкие для такой невероятной охапки. Наконец розы протиснулись и, обрадовавшись свободе, растопырились в разные стороны, заняв вообще чуть ли не половину лестничной площадки. Вот интересно, какой торжественный случай требует такого количества роз? Наверное, у кого-нибудь юбилей. Сто лет, не меньше. На каждый год — по розочке.
— Володь, где ты там? — нетерпеливо крикнула она. — Мне некогда, я же предупреждала!
— Сейчас, сейчас, — откликнулся Поляков со стороны лифта. — Мы уже пришли, мы уже вот они…
Он вынырнул из-за розовой охапки, обогнул ее, заспешил к Наталье, льстиво улыбаясь и отводя глаза. В этот раз на нем не висели камеры, и кофра в руках не было. Был один пакет. Из пакета выглядывала бутылка шампанского. Подошел, стал совать пакет Наталье, она машинально взяла и растерянно спросила:
— Что происходит?
— Да мы случайно встретились, ей-богу! — горячо сказал Поляков. — Ты не подумай чего, для меня это тоже сюрприз! Я правда на минутку! Николаич, иди сюда! Сейчас меня крайним назначат. Оно мне надо? Разбирайтесь сами, я побежал, мне некогда…
Он действительно повернулся и шустро поскакал вниз по лестнице. Охапка роз двинулась прямо на Наталью. Она невольно отступила. Розы отодвинулись в сторону, открывая сияющую физиономию.
— Привет! А вот и я!
— Привет, — сухо сказала Наталья. — Я вижу, что это ты. Не очень-то изменился.
— А ты совсем не изменилась, Натали. Ну, пустишь в дом?
— Зачем?..
Но он не слушал, шагнул вперед, выставил свои розы, как таран, пошел на нее. Она отступила. Стояла в прихожей, с неприязнью наблюдая, как этот розовый сноп с трудом протискивается в дверь, цепляясь за косяки. Пролез, опять растопырился, заняв всю прихожую.
