Андрей спешно выслал деньги. Занимать не пришлось: удалось выгодно сбыть партию штыкового железа, благо санный путь был хорошим.
С мастеровыми Иван Родионович приехал в ростепель.
Весна началась дружно. Лощина, образованная руслом речки, темнела пятнами человечьих следов. Подтаивая, снег тяжело оседал на землю, и ходить по нему было трудно.
Спешно возводилась широкая, высотой в пять сажен, плотина. Доменный шлак, привезенный с Унжи и Гусевского завода, утрамбовывался вперемешку с землей. Рядом зияли глубокие котлованы: брали оттуда песок и глину.
Далеко по руслу речки раскинулась огромная площадь будущего водоема. Черные точки пней казались в сумерках следами какого-то большого зверя: словно, попав в незнакомую местность, он испугался и беспомощно кружил, прикидывая, в какую сторону легче убежать.
Чем теплее становилось, тем сильнее наступала вода на людей. Стекая с пригорков, она сливалась в один стремительно несущийся грязно-бурый поток. Встретив на своем пути возводимую людьми преграду, вода сердито ворчала. Расходясь в стороны и снова возвращаясь к плотине, она билась о ее грудь, искала выхода. Найдя слабое место, вода разъедала, рассасывала плотину и неудержимо рвалась в промоину.
По пояс в холодной воде, люди заделывали камнями и глиной разрушенное.
Домой приходили злые. В землянках было холодно и сыро. Со стен, сделанных из жердей, с накатника, служившего потолком, сочилась влага, собираясь под нарами. Сушить одежду было негде. К утру она смерзалась, и мастеровые, жившие бок о бок с крестьянами-землекопами, посылали, по их примеру, своих жен мочить в бакалдинах бахилы, чтобы можно было их надеть.
К пасхе плотина была готова. Укрощенная вода успокоилась, разлившись огромным озером. На дальнем конце его сели было утки, но незнакомая местность и гомон людей спугнули их, и они улетели к Оке.
Пасху праздновали скудно. Лишь в крайних землянках у холостяков было весело. Молодежь не посчиталась с десятками верст, отделявших их от ближайшей деревни, притащила оттуда хмельной браги. Выпив, вышли на поляну бороться. Молодой кричный мастер Васька Рощин побарывал всех.
— Тебе с барином Андреем побороться, — сказал, отряхиваясь, его приятель Митька Коршунов, — небось, не управился бы.
— Случай падет, испробую.
— Пустое мелешь. Где видано, чтобы барин с холопом боролся?
— Бывало и такое.
— Воровские твои речи, Васька. Наслушался беглых. Донесут барину, худо будет.
— Кто доведет, первый со мной встренется.
