— Предскажете мне будущее? — спросила Исидора.
— Не знаю, как это делается, — пожал плечами Симеон. — Как-то раз мне самому в Индии сделали предсказание. Но вся процедура предсказания напугала меня до полусмерти, и я никогда в жизни больше не играл с теми людьми.
— И что же вам сказали? — Трудно было представить себе большого и бесстрашного Козуэя, который испугался предсказателя судьбы.
— Он мне сказал, что только я сам могу сделать так, чтобы то, что он мне предсказал, не сбылось, — ответил Симеон.
Исидора сгорала от любопытства.
— Прошу вас, расскажите, как было дело! — взмолилась она.
Он лишь покачал головой:
— Нет, может быть, лишь тогда, когда мы состаримся и поседеем.
— Если только мы будем стариться и седеть вместе, — промолвила она.
— Вы сердитесь на меня за то, что я не вернулся, когда вы повзрослели, или за то, что я предлагаю вам воспользоваться шансом и аннулировать брак? — спросил Симеон.
— Вовсе я на вас не сержусь, — ответила Исидора, отнимая у него руку. В ее голосе звучало нетерпение, но она не могла держать себя в руках рядом с этим огромным мужчиной.
Стыдно, но, глядя на него, она думала о том, что он… девственник. Как он мог остаться невинным? Он такой мужественный — настоящий самец!
Исидора почувствовала, что ее лицо заливает краска.
— Или, может, вы сердитесь на меня за то, что я не знаком с интимной стороной жизни супругов?
— Нет! — ответила она, отворачиваясь к окну. — Смотрите, Козуэй, мы проезжаем Сомерсет-Хаус. Если вы повернете голову, то сможете увидеть лоджию на южной террасе. Она только что сооружена… «Судебные инны» совсем рядом.
Прошел почти час, прежде чем они вернулись в карету. Исидора была абсолютно шокирована.
— Просто не могу в это поверить! — воскликнула она. — Наш брак должны были без проблем аннулировать на том основании, что он так и не состоялся. Уверена, что мне об этом за последние несколько лет говорили тысячу раз.
Козуэй приподнял брови.
— Я понятия не имел о том, что кого-то может до такой степени интересовать то, что происходит у нас в спальне, — заметил Симеон.
— Козуэй, — нетерпеливо заговорила Исидора, — мне уже двадцать три года. Я много лет ездила по Европе. Люди, которым и в голову не приходило заглянуть в справочник «Дебретт», всегда считали, что мы с вами всего лишь обручены, и я не разубеждала их. Даже Джемма, одна из моих ближайших подруг, тоже некоторое время была того же мнения. Я чувствовала себя менее униженной, когда люди придерживались такого мнения.
