— Научишься. Наука нехитрая... — Он хлопнул ее по теплой попке.
— Нет уж! — Она резко вскочила и завернулась в блестящий халат. — Раз не понравилась, то и не надо! Найдем и получше! Строит из себя...
Дело началось обыденно, да и закончилось, по совести говоря, так, как и должна была завершиться пустейшая любовная интрижка. Лишь новая неудача, отчаяние Любаши, огласка на весь порт — вот это всерьез и очень больно для женщины.
А Клим... Того ли, того ли ждало его сердце, то ли грезилось ему по ночам!
Уже не раз, возвращаясь домой, Клим видел соседа, сидевшего на коврике у дверей своей квартиры. Похоже было, что Гриша так и спал здесь, под дверью, на красно-белых кафельных шашечках, несомненно интеллигентный, но опустившийся художник. Лечебное учреждение, где его до поры, до времени держали, закрылось из-за скудного финансирования, и Гриша вернулся в пустую свою квартиру.
Что он художник, гравер, Клим уже знал. Люба сказала еще в хорошие времена.
— Не надоело? — наконец остановился Клим.
— Не твое дело, — буркнул сосед.
Клим закурил, присел на корточки, протянул пачку, мол, угощайся.
— Не могу один, — доверчиво проговорил Гриша, затягиваясь.
— Поживи у меня.
— Не стоит. Меня, вообще говоря, подлечили.
— В чем же дело?
— Я боюсь один. Вот пойдем, посмотришь. У меня все есть для работы, и заказы есть, да только я боюсь один.
Они вошли. Хорошая квартира напоминала о лучших временах, когда живы были родители. Жилье получал отец. То ли он плавал на теплоходе, то ли служил в Управлении. Но спился. Не удержался и сынок в такой обстановке. У бедной матери не выдержало сердце, ее похоронили соседи, пока сын был на лечении, куда отправило его Управление. Конечно, вернуться в такую квартиру, в такое молчание... Любой сбежит.
Женщина нужна была ему сейчас больше всего, женщина, основа жизни.
В квартире было много книг, лежали рулоны линолеума, на светлом месте, у окна, занимал стол граверный камень, холсты, баночки с красками, кисти. Но все было в пыли и запустении.
И самому Грише требовалась хорошая чистка.
— Давай-ка уберем твою каюту, вымоем, ототрем до глянца. Тогда оно повеселее будет. — Клим оглядел ванную, текущие краны, качнул головой и вышел на кухню. — Давай берись за швабру, то бишь за тряпки и щетки. Все починим, примешь ванну. Я тебе спинку потру до скрипа, а после баньки поедим жареного мяса. Без возлияний, с вишневым соком, идет? Начинай драить палубу, а я пошел за продуктами.
